Дверь

Едва Борис Воронин сообщил о том, что начинает разворачивать манипуляторы, его охватило странное оцепенение. Он тупо смотрел на черный экран и не мог ни пошевелиться, ни что - либо сказать. Он слышал призывы Гордеева, но вряд ли осознавал, кто к нему обращается и зачем. Снаружи раздавался тупой равномерный стук, а потом Воронин ощутил голос - да, именно так. Этот голос звучал внутри мозга Воронина, более того - внутри всего тела, словно возникал из колебаний тех молекул, что складывают человеческий организм. Или (это сравнение посетило Бориса много позже) будто говорило все его тело...

- Открывайте люк и выходите.

Воронин потянулся к замку люка. Анализируя впоследствии свои ощущения, он не мог дать им адекватной оценки. Мозг его работал четко, мысли были ясны, никакого тумана. В эмоциональной области также никаких сбоев не происходило - он чувствовал себя так, как и должен чувствовать человек, вплотную столкнувшийся с чуждым, непостижимым. Но что - то заставляло его повиноваться голосу, не думать о сопротивлении, не поступать вопреки. Его воля была свободна... И в то же время он беспрекословно подчинялся таинственному зову.

Люк распахнулся, и Воронин покинул кабину.

В совершенной мгле он стоял на чем - то гладком и упругом, явно не на скале и не на голой почве. Транспортер уползал прочь, но Воронин не видел и не слышал его. Было холодно и очень влажно.

- Идите вдоль указателя цели, - сказал Голос.

Указателя цели? Воронин огляделся в темноте. Нигде ни малейшего просвета, ни единого намека на этот самый указатель. Впрочем ...

Под ногами Бориса что - то слабо светилось. Он наклонился. Это оказалось тонкая трубка наподобие тех, что применяются в медицинских капельницах. Внутри, под тонкой оболочкой (и на ощупь напоминающей мягкий пластик) прокатывались волны неверного малинового свечения.

Борис выпрямился и двинулся в направлении этих волн. Трубка уходила в безбрежную темноту по прямой линии. Пустое, черное пространство впереди наполняли лишь звуки и запахи. Время от времени слышались глухие удары, будто на цементный пол бросали мешки с песком. Были ещё какие - то неопределенные вздохи или стоны... Пахло сладковато, даже приторно, словно неопытный парфюмер вознамерился воссоздать ароматы оранжерейных цветов, но переусердствовал.

Из пространства, откуда дул прохладный ветерок, приносивший этот запах, материализовалось нечто и помчалось на Бориса. Сначала это выглядело как голубоватое облачко, летящее по спирали. Оно увеличивалось в видимых размерах и вскоре приняло форму огромного кальмара с короткими щупальцами. Уродливую голову (если у кальмаров есть голова) усеивали десятки немигающих желтых глаз, и все они смотрели прямо сквозь Бориса...

Воронин инстинктивно пригнулся. Чудище пронеслось низко над его головой и исчезло.

В полном мраке Воронин оставался недолго, но не скоро вышел и к свету. Вокруг то и дело возникали и пропадали смутные, неописуемые призраки, источающие бледные ореолы всех цветов спектра. Борис хорошо разглядел только невысоко летящие извивающиеся полотна, вблизи напомнившие ему морских скатов - мант. Их колышащиеся крылья покрывали многочисленные ярко - красные пятнышки, а в передней части тел торчали изогнутые крюки.

Справа заблестело в неизвестно откуда ударившем луче подобие металлического рельса. По нему с большой скоростью катились сверкающие сложные механизмы, длинными вереницами - примерно десять - двенадцать одинаковых, потом столько же других, и так далее. Борис шел вдоль трубки, а рельс круто забирал в сторону, и вскоре бесконечные вереницы механизмов превратились где - то вдали в цепочку огоньков.

Теперь Борис приближался к загадочному сооружению, залитому красноватым светом и похожему на вздыбленный локомотив. Кое - где вздрагивали пружины антенн с крохотными шаровидными наконечниками.Снизу в темных отверстиях сновали, как поршни или челноки, тускло поблескивающие цилиндры. В некоторых из них были сделаны сквозные просечки в форме буквы Т.

Возле сооружения с задумчивым видом прохаживался человек.

Самый обыкновенный человек, лысоватый, в очках, лет, наверное, за пятьдесят, в поношенном костюме, в резиновых хирургических перчатках. Он постукивал молоточком по выступающим деталям машины и неодобрительно покачивал головой.

Воронин подошел ближе, в сильном волнении и уверенности, что наконец получит ответы на будоражащие вопросы, но вдруг остановился как вкопанный. Взгляд его упал на чемоданчик в левой руке мужчины. Чемоданчик этот, старый и обтрепанный, был оклеен фотографиями красоток, и из него высовывалась голова попугая.

Галлюцинация, наваждение - это Воронин понял очень отчетливо. Под каким бы воздействием и контролем ни находился Борис, очевидно, этого было недостаточно, чтобы нейтрализовать защитные реакции сознания. Перегруженный чуждой информацией мозг занимал круговую оборону, создавая спасительные видения во враждебном окружении шокирующей реальности.