Дверь на двушку

– Зачем же тогда предлагали? – спросил Долбушин.

– Я проверял, не отравил ли рогрик вашу способность к критическому мышлению. Она на месте, я рад… Нет, Альберт! Обманывать не буду… ваше положение незавидно…

Долбушин остро взглянул на Белдо. Старичок не притворялся удрученным, и глава форта был ему за это благодарен.

– Вы ведь знали, что я умираю, когда звали меня сюда? – спросил Долбушин.

– Да, – ответил старичок просто. – Стоило мне услышать про слизь рогрика, попавшую в вашу рану… Если на кожу – это полбеды, но в рану…

– И зачем тогда звали? Предложить личинку?

Белдо цокнул языком:

– Нет. Я знал, что вы откажетесь. У меня для вас есть нечто другое…

Словно приглашая подзеркалить его, Белдо повернул к Долбушину свое юное, со старческими морщинами личико, привстал на носочки и торжественно задрал подбородок кверху, точно маленького роста девушка, ожидающая, что ее поцелуют.

В глаза Белдо Долбушин заглядывать не стал, а сразу переключился на его лоб. В мыслях у Белдо все было приготовлено и подметено, как в доме, ждущем гостей. Снаружи все идеально. Все лишние предметы и опасные мысли рассованы по темным чуланчикам. Заглядывать в чуланчики Долбушин не стал, зная, что его сразу завалит старыми завонявшими обидками, которые старичок умел копить годами и использовал при случае как бактериологическое оружие.

То, что было приготовлено для Долбушина, лежало прямо на виду, в главной зале мыслей Белдо. Долбушин даже отпрянул: слишком уж это было невероятно:

– Вы серьезно? Предлагаете мне бессмертие?

– А почему нет? Это спасет вам жизнь и очистит от слизи рогрика!

– Что-то вы слишком добры, Белдо! Почему бы вам самому не пойти за закладкой?

– Боюсь, – ответил старичок просто и опять задрал головку, покорно позволяя себя подзеркаливать. – Само это место… Оттуда очень просто не вернуться. Но у вас совсем другое положение. Вы или достанете закладку и она исцелит вас, или погибнете по пути… Но если не пойдете – тоже погибнете.

Долбушин хмыкнул:

– В бизнесе это называется: предложение, от которого невозможно отказаться. Хорошо, я согласен! Но вам-то самому какая выгода?

– Самая прямая. Став бессмертным, вы подарите мне частицу своего бессмертия. Я устал от старости. Я хочу вновь стать юным и испытывать все те страсти, которые некогда откладывал на потом… Обещаете? – жадно и вместе с тем жалко спросил Белдо.

– Я редко что-то обещаю, чтобы не стать заложником обещания… Но скажем так: у вас есть надежда, что я это исполню, если и сам получу то, что надеюсь получить… – сказал Долбушин.

Белдо радостно закивал:

– Мне этого совершенно достаточно, Альберт! Но мой вам совет: берегитесь Тилля!

– Тилль знает об этом тайнике? От кого? От вас? – быстро спросил Долбушин.

– Нет. От Гая.

Долбушин усмехнулся:

– У Гая своеобразное чувство юмора. О чем он, интересно, думал, когда посвящал во все Тилля? Это все равно что отправиться ночью на площадь трех вокзалов, вывалить на асфальт полную сумку валюты, любезно принять помощь всех темных личностей, которые набегут из всех углов помогать собирать деньги, а потом, небрежно посвистывая, удалиться с этой сумкой в неосвещенные переулки…

– Ах, Альберт! Какой образ! Да, Гаю не стоило привлекать к делу Тилля. Но он хочет использовать его форт, чтобы шныры забегали резвее. Без шныров же нам, увы, до тайника не добраться! – вздохнул Белдо.

– Использовать форт Тилля? Когда?

– Да вот хоть сейчас, например. Я не просто так назначил встречу в двух шагах от Копытово! Птах, едем!

Микроавтобус стартовал с места так решительно, что Триш со своими спутниками даже добежать до него не успели: так и остались на лугу. Птах гнал как на пожар. Вскоре они подъезжали к Копытово. Микроавтобус пересек площадь, запетлял по сложной паутине внутренних дорожек и наконец вынырнул между двумя домами. Прямо перед ними, метрах в ста, находился третий дом.

– Ула и Яры? – спросила Лиана, бросая на него всеведущий взгляд.

– Точно! – подтвердил Дионисий Тигранович.

– И как вы решились сунуться в Копытово? Мне говорили: у шныров тут повсюду защитные закладки, – спросил Долбушин.

– Я давно живу на свете. Поверьте, мой автобус разрисован не просто так и не чем попало… Кто-то бронирует свои машины, а кто-то предпочитает магию.

– Ну и зачем мы здесь? – спросил Долбушин.

Внезапно Дионисий Тигранович схватил его за руку и показал на две серые тени, возникшие на площадке перед домом. Одна из фигур внимательно наблюдала за тем, что происходит вокруг. Другая извлекла из сумки предмет размером с маленький мяч, вложила его в сложенный вдвое ремень и начала раскручивать над головой. Вначале не очень быстро, а потом все ускоряя вращательные движения. В том, как она это делала, ощущалась красота умелых движений мастера, гордящегося своим умением почти до презрения к своему занятию.

В воздухе что-то блеснуло. Окно Ула и Яры, выходящее во двор, разлетелось вдребезги, и серебристый предмет закатился в квартиру. В ту же секунду серые тени повернулись и мгновенно исчезли, нырнув в нарисованную на ближайшей трансформаторной будке дверь.