Дверь на двушку

– Я хочу быть беззащитной! Чтобы вы меня пожалели! – упрямо сказала Лиана.

– Я тебе жалею!

– Да уж! Я уже это почувствовала, когда вы обозвали бедную ножную педальку ручным тормозом! Итак, куда мы едем?

– Развязка возле Наумово, где асфальтовая дорога уходит на Копытово. Там с нами встретится Белдо.

Лиана так возмутилась, что не смогла пристегнуть ремень:

– Вы верите этой старой лисе?! А если он вас выманивает по приказу Гая?

– Дионисий и так нашел бы меня, если бы захотел. В его форте есть телепаты. И если до сих пор не выдал – значит, не видит в этом смысла. Думаю, стоит с ним встретиться и послушать, что он скажет.

Лиана наконец завела машину.

– У вас больше нет зонта! Болтается где-то в Межмирье, если его не затянуло в болото, – напомнила она.

Глава форта взглянул на свои пустые руки.

– Это непривычно, – признал он. – С другой стороны, с зонтом я чувствовал себя хранителем косы смерти.

Лиана выехала со двора и встроилась в поток:

– Так думаете, Белдо не предаст?

Долбушин молча разглядывал соседние машины. Автобус у них был высокий. Разноцветные крыши легковушек, расположенные ниже линии его взгляда, казались неподвижными, а город, напротив, куда-то ползущим.

«Земля движется вокруг Солнца и одновременно вращается вокруг своей оси. Но и Солнце не стоит на месте, а движется вокруг центра Галактики. Даже если предмет кажется абсолютно неподвижным – он все равно куда-то несется. Кто сказал, что едут машины, а дома стоят? Может, по отношению к вечному движению все наоборот: мы стоим, а город едет», – подумал Долбушин.

– Я ставлю себя на место Белдо! – сказал он. – Как человек судит о другом человеке, если очень упростить? Другой человек – или источник беспокойства, или источник радости. Беспокойство может быть большое или маленькое, радость тоже большая или маленькая. Но все сводится к тому же самому: друг ты мне или враг. Дашь ты мне косточку или укусишь. Если кусаешься – от такого общения убегают. Если даешь косточку – к такому общению стремятся. Вот и все!

Лиана хлопнула ладонью по гудку, объясняя какому-то лихачу, что не надо перестраиваться у нее перед носом.

– Вы изменились, Альберт Федорович! – сказа- ла она.

Долбушин поморщился и замолчал. Лиана пыталась расшевелить его, но он не реагировал. Не то чтобы специально ее игнорировал, но нырнул в себя и вообще позабыл, что есть на свете такая Лиана. Лиану – женщину красивую и яркую – такой расклад не устраивал. Она злилась, но злилась по-своему, то есть становилась еще более острой, блестящей и остроумной. Но Долбушин все так же смотрел вперед, интересуясь только пунктирным мельканием дорожной разметки. Лиана от этого выходила из себя еще больше, и ее язычок делался таким острым, что подрезал бы и крылья пролетающей пчеле.

– Невероятно! – воскликнула Лиана. – Любой российский банкир согласился бы собственноручно выгрузить вагон цемента, чтобы провести в моем обществе пять минут, а вы воспринимаете меня как таксиста!

– Конечно… нет…

– Вы уж определитесь, Альберт Федорович, «конечно» или «нет»! Министр крупной европейской державы однажды ответил «конечно», не расслышав вопроса, и ему немедленно пришлось подать в отставку!

– Мм… – страдальчески промычал Долбушин. – Лиана! Ты можешь пять минут не загружать меня звуками или хотя бы не требовать на них отзываться?

– Да запросто! Если я вам нужна только как таксист – пожалуйста! Но предупреждаю: ставки у меня высокие! С вас двести тысяч евро за сорок минут в моем обществе. Тариф: поездка с известным финансовым аналитиком.

– Это с тебя причитается. Мое время стоит дороже, – ухмыльнулся Долбушин.

– Да, но вы всю дорогу молчите.

– Молчание – золото, – ответил Долбушин.

Лиана вскинула брови.

– Ого! – воскликнула она. – Альберт Федорович, у вас появилось чувство юмора! Правда, с элементами профессиональной деформации. И вообще не помню, говорила ли я вам, что вы идеалист? Самые большие циники всегда втайне идеалисты.

Долбушину не понравилось, что его назвали идеалистом:

– Это еще почему?

– По простейшей защитной причине. Человек повышает себе планку приемлемого счастья до того уровня, которого достичь не может… и автоматически становится циником. Ему так удобно.

Разговаривая с Долбушиным, Лиана не забывала поглядывать на навигатор:

– Надо же! Я не пропустила нужный поворот!.. Приготовьтесь, Альберт Федорович! Сейчас я познакомлю вас с новым членом нашего форта!

– С новым? Откуда?

– Я приняла его на свой страх и риск! Он вам понравится, я надеюсь!

Лиана сделала телефонный звонок, свернула во двор, и уже через пару минут к ним в автобус подсел странный субъект. Это был мужчина лет тридцати в блестящих круглых очках.

– Знакомьтесь, Альберт Федорович!.. Николай Чубчиков! – представила Лиана.

Чубчиков приветливо улыбнулся и посмотрел на Долбушина не так, как обычно смотрели на всесильного главу форта, то есть подобострастно и с желанием произвести впечатление, а так, будто самому Долбушину что-то от него было нужно, а он, Чубчиков, очень желал ему помочь.

– Да-да-да! Очень приятно! И куда же мы едем? – спросил Чубчиков.