Двери, всегда закрытые настежь 2

Внезапно болото стихло. В установившейся мертвой тишине слышалось только моё тяжелое дыхание и звук волочащегося по траве тела. Костя молчал, но я чувствовал, что он, где-то в трех-четырех шагах впереди меня, продолжает проверять жердиной тропу.

Установившаяся тишина могла означать только одно – вся нечисть, поднявшаяся из трясины, сейчас стоит двумя шеренгами вдоль тропы, неотрывно глядя на нас, и молча ждёт чего-то. Пот заливал мне глаза, спина горела, и каждый последующий шаг, казалось, будет последним, так как сил оставалось только на то, чтобы дышать.

– Отдай его нам, отпусти… он наш-ш-ш, – возле самого уха раздался вкрадчивый женский шёпот, от которого повеяло замогильным холодом.

– Наш! Наш! Наш! – загукало, заскрипело, захрюкало со всех сторон, – Наш…

– Не отдашь, сам пропадеш-ш-шь, не успееш-ш-шь. Слыш-ш-и-шь? Он уже идёт за тобой.

– Идёт! Он идёт! – раздавалось благоговейное бульканье со всех сторон.

За спиной послышался грузный, быстро приближающийся ко мне, топот. Нечисть праздновала победу: восторженное кваканье и хрюканье достигло максимальных децибел. А я продолжал двигаться вперед, закрыв глаза и смирившись с неизбежной гибелью. Топот приближался… Вот нас разделяет метров 10… вот уже 5… 3… Совсем рядом кто-то лихорадочно бормотал безумным голосом, очень похожим на мой: «Свят… свят… свят… Сгинь нечистая сила… Господи, спаси и помилуй… Господи…»

..2 метра… Микола выскользнул из моих рук, и я рухнул следом. Наступила внезапная, мертвая тишина…»

Треск. Фиолетовая вспышка.

«В ночи раздался дикий, полный смертного ужаса, крик. Крик то взмывал вверх, на самую высокую ноту, срываясь на обезумевший от боли визг, то опускался вниз до невнятного, умоляющего бульканья. У Кости побежали мурашки по спине. Крик оборвался. Там, внизу, на равнине, освещенной полной луной и редкими пятнами костров, вдоль изгороди колючей проволоки творилось что-то страшное. Там кричал взрослый мужчина, от ужаса и боли низведенный до животного состояния.

– Ма-ма… – низкий рёв, казалось, достал до луны и, отразившись, заполнил всю равнину.

Рёв сменился отчетливым хрустом и нечленораздельным мычанием, как будто кричавшему одним ударом выбили зубы, заодно сломав челюсть.

– Да что случилось, ты можешь мне толком объяснить? Где дети? Кто там кричит? Ну говори же!

– Это Саня там.

– Что там? Это он кричит? Да говори ты толком. Возьми себя в руки.