Двери, всегда закрытые настежь 2

– Я… я не могу… я не знаю, как тебе объяснить. В общем, когда мы нашли лагерь с детьми, было уже поздно. Они все еще там. Михаил кивком указал на равнину, и Костя понял, что за странные баррикады возвышались за изгородью – это были тела, детские тела, сложенные друг на друга.

– Все… кроме нескольких девочек, они лежали возле шатра… вернее то, что от них осталось. Тут Михаил побледнел и, зажав рот рукой, метнулся в кусты. Оттуда немедленно раздались рвотные звуки – его выворачивало наизнанку.

– В общем… – продолжил Михаил, спустя пару минут, – когда мы зашли в шатер, этот… только начинал с последней девочкой, – преодолев очередной приступ рвоты, Михаил продолжил: Она единственная, кто выжил, но, похоже, она сошла с ума от того, что видела и пережила, – Михаил показал рукой в сторону, и Костя только сейчас разглядел сидевшую там девочку, завернутую в одеяло. Рядом с ней сидел Рэкс и терся мордочкой об ее руку, но девочка сохраняла полное безучастие к происходящему, глядя куда-то перед собой остановившимся немигающим взглядом.

– Так что с Саней?

– Он тоже сошел с ума. Он не слышит и не видит никого. У него были такие же пустые глаза, как у неё. Он сказал мне, что умер, и что мне лучше сейчас же уйти. И я ушел. Мне просто стало страшно. Уже часа три, как он там… с этим. Я не знаю, что делать. Поэтому и послал за тобой. Он сказал, что умер. Понимаешь? И мне кажется, что тот Саня, которого мы с тобой знали, действительно умер.

Наступившую тишину прорезал вопль, полный разочарования и бешенства:

– Нет!!! Тварь!!! Ты не имеешь права умирать!!! Слишком рано!!! Я ещё с тобой не закончил!!!! Тварь!!! Тварь!!! Тварь!!!

Вопль сменился судорожными рыданиями, постепенно перешедшими в тонкие жалобные поскуливания:

– Тварь… Мамочка… забери меня… я хочу домой… тварь… тварь… до-о-мо-о-ой.

Михаил бессильно опустился на землю.

– Отпусти его, Костя. Он больше не сможет работать. И я больше не смогу с ним работать. Я боюсь. Отпусти его. И меня отпусти. Я тоже больше не могу. Отпусти нас домой.»

Треск. Фиолетовая вспышка. Что? Почему? Какой счет? Три? Нет… три было. Четыре!!! Нужно разорвать контакт! Нужно разор..

«Прощаясь у её подъезда, мы долго не могли расстаться. Она целовала мое лицо немного припухшими губами и все повторяла, лихорадочно блестя глазами: «Не забывай меня… пожалуйста, не забывай… никогда в жизни не забывай… обещай мне это…»

Тогда мне ее слова показались немного странными, но я не придал этому значения.

Внутри все пело… и я любил весь мир… Моя Наташа… Наташа…

А через две недели её не стало.

***