Двести женихов и одна свадьба. Книга 1

— Я тебе не справочник, — ответила Мора, расхаживая по тумбочке птичьими лапками. — Мы посовещались, и я решила, что с меня хватит.

— Ты прости, но я сейчас очень плохо соображаю, — растирала виски, но избавиться от жгучей боли это не помогало.

— Мы расстаемся, — решительно объявила богиня.

Я даже виски оставила в покое и глаза открыла, хоть яркий солнечный свет пытался их выжечь.

— Это с чего вдруг?

— Я, по-твоему, совсем что ли сволочь? — обиженно спросила богиня. — То, что ты сделала три дня назад было…

— Всего лишь моя рабо. три дня назад? — мои брови поползли вверх.

Кто о чем думает, а доктор о земном: куда я, прости господи, все это время писала? Запустила руку под одеяло и вздохнула с облегчением — сухо.

— Но не надейся, я буду наведываться время от времени!

— Хотела бы сказать, что буду скучать, но это вряд ли, — я усмехнулась, понимая, что все-таки буду скучать. — Мора, спасибо.

Богиня глянула на меня птичьими головами и, кивнув, растворилась в воздухе. Это что значит, неудачам конец? Очень и очень странно.

Попробовала сесть — тело болезненно протестовало. Голова гудела, в глазах троилось, в ушах стоял звон… А, нет, звон настоящий. В комнату вошли молодые девушки с железным горшком, тазом и кувшинами. Смутно начинаю догадываться, почему постель сухая, а я вкусно пахну фиалками, а не трехдневной собой.

— О, леди Ортингтон, вы очнулись?!

Полагаю, падать на подушки и притворяться спящей поздно.

— Очнулась. И это, — кивнула на горшок, — мне больше не понадобится.

Вопреки расхожему мнению, облегчить человека в беспамятстве — та еще задача! Да и вообще не самая приятная, хоть и нужная, работа. Помню свою первую неделю в больнице. Я была почетным утконосом! Утки за пациентами выносила.

— Где моя одежда? — я припомнила события недавних дней и поправилась: — Полагаю, от нее мало что осталось, но все же лучше, чем ничего…

— Сэр Ортингтон, как вас раздели, так сразу и забрали. Возвращать не велели.

Уставилась на девиц, разом потеряв единиц двадцать Щ.

— Сэр Ортингтон, простите, что сделал?

Для убедительности заглянула под одеяло. Не только сухая, но еще и в ночной сорочке на голое тело. Панталоны-то зачем было снимать? И бюстье? Нет, за это спасибо, конечно — три дня в тугом бюстике то еще испытание, но как посмел-то?! На Тэйле это не то что не принято, за это под венец попасть можно!

— Леди, все же знают, — хихикнула рыжая, самая молоденькая. — Вы хоть и спите в разных спальнях, но настоящую любовь не скроешь.

Вот что я люблю, так это людей резать! Вазэктомию никогда не практиковала, надо бы научиться.

— Любовь, значит, — повторила, прикидывая варианты. — Найдется что-нибудь на замену моему платью? Что угодно? Хотя бы и наряд прислуги?

— Чтобы вы могли сбежать от разговора? — раздался от двери голос виконта.

Девицы, отвесив его беспощадной милости поклоны, похватали утварь и освободили помещение от своего присутствия. Мы остались один на один с сэром Кристианом, который пожирал меня взглядом. Не сексуально — гастрономически!

— Вы когда ели последний раз?

Виконт плохо выглядел. Под глазами залегли синяки, на лбу — испарина, грудь вздымалась от тяжелого и частого дыхания, а сам он, бледный как простыня, облокотился о дверной косяк, чтобы не было заметно, как дрожат его руки. Храбрился, но даже самый сильный мужчина не в силах противостоять болезни.

— Сэр Кристиан! — возмутилась, выскальзывая из кровати в одной сорочке на голое тело. — Скажите, что вы были у лекаря?

Попробовала взять руки его милости, но тот одернул их и отшатнулся.

— Был. Энтони в темнице.

— Что?! Мне казалось, вы друзья…

Руки виконта утратили значимость. Как и в целом его дурное состояние.

— Это не дает права нарушать закон!

— Вы с ума сошли? Не отвечайте, вопрос риторический!

Сэр Ортингтон качнулся. Неуверенно оттолкнулся от дверного косяка и, схватив меня в охапку, прижал к себе, чтобы впиться губами в мои губы. Яростным натиском он ворвался в мой рот, блуждал ладонями по моей спине, прижимая к своему раскаленному телу. Точно сошел с ума.

Попробовала его оттолкнуть, но железная хватка не дала отстраниться. Тогда укусила виконта за губу и вскрикнула:

— Вы животное!

— Ненавижу вас! — хладнокровно произнес он, рассматривая мое лицо. На его губе проступила капелька крови, но его милость игнорировал этот факт.

— Зачем тогда целовали?

— Первобытный инстинкт, — усмехнулся он и провел пальцами по моему лицу. — Вас хочет мое тело и не хочет — разум.

— Сногсшибательная прямолинейность! — фыркнула, едва не упав под весом виконта. Он еле стоял на ногах и все больше опирался на меня, обжигая жаром. — Лучше лягте и заткнитесь, иначе воткну вам кляп или налью капель, от которых вы проснетесь дней через пять с мучительной головной болью.

Помогла его милости добраться до кровати и сняла с него обувь.

— Разве леди должна. произносить такие слова? — проговорил он, тщетно цепляясь за обрывки сознания.

— Леди ничего и никому не должна. Спите.

Сэр Кристиан, конечно, не собака, но команду выполнил моментально. И трех секунд не прошло, как он затих.

Идеально! Раздобуду одежду и сбегу.