Двоеверие (СИ)

Тамара со страхом приглядывала за омовением, даже не зная, какое великое зло пытается унять ворожея с помощью мутной воды. Не знала она и о тех, кто неотступно следил за ними с самого первого шага в лесу. За обрядом у алтаря внимательно наблюдали волчьи глаза.

*************

– Как увидел её, сейчас же смекнул, что к чему, – прошептал Яр дружкам. – Может мать мою блудливая тварь и обманет, но меня и спящего не проведёт! С молочных клыков её, гадину, знаю, сколько подлости в ней, сколько кривды, сколько коварства!

– Это что же Сирин, колдует? – хмыкнул Свирь. Четверо молодых Навьих охотников притаились у алтаря и внимательно наблюдали, как оседлый приёмыш обмывает крестианку водой. Ещё в логове Яр заметил, как Сирин ворует крынку, но шума не поднял, а прихватил с собой ватагу дружков и выследил её возле пней. Так и открылось тайное колдовство за еду. Нутро Яра передёрнуло от злости и предчувствия скорой расправы.

После стычки с Великим Зверем прошло три года и его дружки возмужали. Яр уводил их дальше от логова, чтобы в оседлых общинах творить самые тёмные развлечения. Не так давно его руки окропились и человеческой кровью, он на спор разорвал горло оседлышу. Охота на людей горячила кровь больше, чем на животных, хотя на диких зверей охотиться даже было сложнее.

Сын Волчицы снова хотел убивать и изнывал в логове без набегов. В то время ему как раз и попалась Сирин, ворующая у его матери.

– Она предала наше племя, дружбу с крестианцами заимела, – сплюнул Вольга с отвращением. Иссечённая шрамами шея здоровяка начала багроветь, в глазах засверкали недобрые искорки. – Оседлый заморыш только роду убыток! Мать-Волчицу обрекла на потерю, козни строит, кривляется, одного зла нам желает! Яр, а Яр? Давай кинемся на чужебесых и перебьём их всех разом! Оружия-то при них нет – это чую...

Яр покачал головой. Он чувствовал то, чего дружки не ощущали. Зимний Волк предупреждал о растревоженном зле. Колдовство пропитало весь воздух вокруг крестианки. Девчонка источала гнилой смрад проклятия, к которому и на бросок ножа нельзя приближаться. Почуять такое мог даже обычный оседлыш, не то что сын Навьей ведуньи.

– Вот ведь, живая покойница, мертвечиной прямо разит, – не спускал он глаз с монастырской девчонки. – Пока Сирин ворожбу не закончит, близко к ней не подступайте и проклятой не касайтесь, не то зацепит вас саваном и к Маре уволочёт!

– И зачем она это делает, зачем помогает? – в голосе Савы проскользнула нотка жалости к Сирин.

– Жрать хочет, – отрезал вожак и увидел, как Сирин заканчивает ворожбу и прощается с крестианцами. Толстая женщина сунула ей в руки свёрток с орехами. При виде прощального подарка, она только с тоской улыбнулась.

Сухощавый мужик быстро накинул пальто на мокрое тело крестианской девчонки, подхватил её на руки, и они с бабой, не оборачиваясь, поспешили прочь из Навьего леса. В свою очередь Сирин собрала крынки и исчезла в кустах и на поляне больше никого не осталось.

– Настал час осудить за злодейство, – прошептал Яр.

– Ты заставишь её громко кричать? – чуть ли не содрогался Свирь от предвкушения.

– А что толку от её криков? – осклабился Яр. – Или забыл? Она же немая!

Без волчьей души Сирин спокойно перебирала заработанные орешки и не скрывалась, старательно прижимая крынки к груди. Невелика была плата за укрощение такой сильной порчи, к тому же наведённой с большой злобы и желания убить. Но теперь у неё было кое-что поценнее награды, ей удалось хорошо отплатить Навьей наставнице за побои. Пусть Влада побесится, пусть хватается за ножи, душу Сирин согревает отмщение и больше она никого не боится.

А стоило бы.

Яр выскочил из-за дерева, сильно толкнул её в бок и повалил на землю. Охнув, Сирин выронила крынки, попыталась вскочить, но её тут же подхватили под руки Свирь и Вольга и крепко прижали спиной к ближайшей сосне.

– За орешки нас продала?! – выхватил свёрток Яр и высыпал орехи на землю.

– Ых! – жалобно вырвалось из груди Сирин.

– Немая калека, и на что мать тебя только держит?! – Яр схватил Сирин за подбородок и остервенело плюнул ей в лицо. Из глаз Сирин хлынули слёзы, губы скривились в беззвучных рыданиях. Яр растравливал Зверя в душе, но почему-то вся злость мигом таяла перед Сирин. Спокойствие охватывало его и ярость тонула в удушающей пустоте. Стоило поглядеть в глаза угольно-чёрного цвета, как Волчий Дух смирялся и отступал от расправы.

Свирь заметил, что напор вожака ослабел и решил подбодрить.

– Лупи её, Яр! Прямо по тощим рёбрам ей вшпарь, мы подержим! Пущай знает, как у племени воровать и якшаться с крестианцами!

– Зачем её бить? Она и так хилая! – забеспокоился Сава. – Коли поймали, так ведите к Волчице!

Кулак Яра сжался, он не желал выглядеть слабаком перед дружками.

– Ааалл! – разрыдалась Сирин. Взгляд Яра опустился к двум синим перьям на кожаном ремешке у неё на груди. Как бы он не распалялся, но так и не поднял на неё руку.

– Да ты что? – возмутился Свирь.

– Она из Навьего племени. Позорно её так истязать. Дайте ей нож, пусть в честной драке ответит!

– Она ж не охотник, – напомнил Вольга.