Двойная звезда

   Быстро добраться до офиса не удалось - застрял в пробке на Садовом. Настроение увяло окончательно. Не хватало еще опоздать. Обидно будет, если такая выгодная сделка пролетит мимо. А впрочем, какая разница? О делах думать не хотелось. В последнее время работа волновала его все меньше. Да, пожалуй, не только работа. С ним явно что-то происходит. Но что именно? Как-то это все неправильно. Не так как-то. И теперь уже он был практически уверен: этот сон будет иметь продолжение наяву. Бред? Еще бы! И тем не менее.

   Раньше его никогда не тяготило одиночество - он даже гордился, что до тридцати пяти лет устоял против всех женских уловок, при помощи которых, как он считал, те охмуряют и женят на себе слабаков. А он, Виктор, не такой идиот. Он сразу чувствует, когда на него имеют серьезные виды, и в таких случаях уходит сразу, не деликатничая. Он слишком ценит свою свободу, одному лучше - Виктор привык ни от кого не зависеть, не считаться с пожеланиями очередной красотки, решившей вдруг, что нашла в его лице своего избранника. Опять же, проблем меньше - женатые друзья часто жаловались кто на жен, кто на подросших детей. То они болеют, то они гуляют, то деньги вытягивают в неимоверных количествах... Он же, слава Богу, таких проблем лишен.

   Но почему-то в последнее время так тяжело приходить вечером в пустой дом... Нет, не беспорядок и бутерброды раздражали его - с этим проблем нет, что он, на домработницу не заработает, что ли? Приходит тетенька через день, убирает, вкусно готовит, и постирает-погладит - как в лучших домах Лондона и Парижа. А вот пустота стала вдруг давить на плечи тяжким грузом. Может, потому, что во сне он не один? Ведь ночью он каждой своей клеточкой ощущает какой-то невероятный комфорт, уют, и это ощущение обволакивает его, будто спеленовывает... С одной стороны такая нега расслабляет, с другой - Виктор никогда в жизни не чувствовал себя столь сильным и уверенным, способным действительно горы свернуть. Зато утром...

   Утром он просыпался один в слишком просторной для одного кровати, шелковое постельное белье уже не холодило, как раньше - привык. Огромная квартира в новой высотке, слишком просторная для одного, с дизайнерским, весьма недешевым (по принципу - не экономить на собственном удобстве) ремонтом, уже не радовала - привык. Всевозможные деликатесы не лезли в глотку - привык. А может, не в привычке дело? Быть может, все это было бы в радость, если бы рядом была та, которая по ночам все манит, все зовет, все обещает?..

2

Владивосток, двадцать один год назад

   Стояло нежаркое в этих краях начало лета. Как обычно, июнь выдался дождливым, а если не было дождя, в воздухе висел такой мокрый туман, что, казалось, присмотревшись, можно разглядеть каждую капельку воды отдельно. Влагой было пропитано все: земля, молодые листья деревьев выглядели толстыми и жирными, как листья тропических растений. Даже здания казались разбухшими от воды - прикоснись к стене, небось, от пальца ямка останется.

   Сегодня был как раз такой день: без дождя, но ужасно мокрый, противный. Солнца не видно, небо все даже не в тучах, а сплошь серое, низкое, без просветов и малейшей надежды на то, что когда-то все же пройдет и это... Три подружки, настолько давние, что не помнили собственного детства друг без друга, маясь от безделья в такой мерзопакостный день, решили покататься на автобусе, чтобы хоть как-нибудь развеять скуку. А чтобы поездка не выглядела совсем уж бесцельной, можно зайти на центральный рынок и купить какой-нибудь ерунды, например, семечек - как раз будет, чем заняться после поездки.

   К рынку подходили шумно, шутя и толкаясь, как будто их было не трое, а как минимум человек семь. Так было всегда. Когда собирались две подружки, сидели тихонько, сплетничая и фантазируя, мечтая о будущей любви - о чем еще можно говорить в четырнадцать лет? Но стоило к двоим присоединиться третьей, как забывалась даже любовь, и начинался форменный дурдом. Глупые шутки, подколки и дикий хохот не прекращались, пока компания не расходилась, или пока одна из подружек не покидала оставшихся, которые, враз притихнув, тут же вспоминали о любви...

   У центральных ворот рынка трудно было не заметить небольшую толпу, всего-то пять или шесть человек, но это уже была очередь, а мимо очереди в Советском Союзе проходить было не принято. Очередь стояла к слепому старику с бельмами на обоих глазах, рядом с которым сидела крупная овчарка - видимо, поводырь. Старик гадал желающим по руке, брал недорого, по рублю с человека. Раньше этого деда девчонки тут не видели, хотя бывали здесь довольно-таки регулярно (увы, дождь во Владивостоке не редкость, а вот с развлечениями туговато). Могли ли эти юные создания пропустить такое мероприятие, как гадание?! Естественно, они стали в очередь.