Двойня для Цербера

Моя малышка поворачивается ко мне лицом и так по-детски подкладывает под щеку ладошки. Мне бы хотелось запомнить ее такой, милой и безмятежной, но красивые губы опять искривляются неестественно широкой улыбкой.

Как же ты любишь все портить, Агния. Все это случилось из-за тебя. Не идешь из башки ни днем, ни ночью. Мутишь разум и делаешь из меня безумца, который творит всякую дичь. Теперь вот по твоей вине дышу через раз и залил кровью пол-улицы. Скоро сдохну, а все думаю, как бы коснуться тебя хотя бы еще разок.

— Уже поздно, Олег, — заявляет она и резко садится. — Пора уже баиньки.

Замечаю в светлых волосах кровавые сгустки, и опять силюсь дотянуться до Агнии здоровой рукой. Не выходит — боль сминает меня в комок и закидывает его на луну.

— Агния, что ты несешь?

— Ну-ка, закрывай глазки, — талдычит она свое и принимается бормотать себе под нос какую-то детскую песенку.

— Агния, ты меня пугаешь. Прекрати это, — прошу я из последних сил.

Она одним прыжком заскакивает на меня и сдавливает бедрами мой покалеченный корпус, отчего дышать становится совсем невозможно. Давит мне на грудь ладошками и все улыбается.

— Пугаю? Ты хотел меня. Я вся твоя. Можешь делать со мной все, что хочешь, — шепчет у виска, обжигая горячим дыханием.

Теперь из моего горла выходят только хрипы, уносящие последние крупицы кислорода.

— Как так? Ты меня больше не хочешь? — скалится она. — Ты же так любишь делать это со мной.

Холодные пальцы плотным кольцом смыкаются вокруг моей шеи, а столь же ледяные бедра тисками жмут корпус. В глазах темнеет, и я проваливаюсь в боль, у которой ее руки, голос и запах.

Глава 10. Агния

Кутаюсь в его рубашку, воняющую смесью пота, одеколона и сигаретного дыма, хотя мне и мерзко оттого, что меня касается его вещь. Просто снять ее я не могу — на мне нет белья, а платье изорвано так сильно, что подол ничего не прикрывает.

Я больше не чувствую себя человеком. Я просто игрушка Цербера. Его вещь. Он пользует меня каждый раз, когда нужно справить одну из базовых нужд. Я как пепельница или плевательница. Ему все равно, что мне больно каждый раз, когда он грубо вторгается в мое тело. Разрывает его резкими точками, а когда наконец выскальзывает из меня, оставляет после себя зияющую дыру, которая даже не успевает затянуться до следующего раза.

Я закрываю глаза, но все равно никак не могу вырваться из того грязного туалета. Под дрожащими веками мелькают затемненные кадры: использованный презерватив в углу, желтоватые лужицы мочи на полу, мое растрепанное, жалкое отражение… но это не самое страшное. Когда я открываю глаза, то из зеркала заднего вида на меня смотрит Цербер. Его безумный взгляд и огромные зрачки заставляют меня дрожать и вжиматься в сиденье.

Я вытираю губы тыльной стороной кисти, пытаясь избавиться от его вкуса и запаха, но это без толку — от меня ничего не осталось. Везде только Цербер. Моя кожа покрыта им. Он все еще внутри меня, а то, что вытекло, засохло на внутренней стороне бедер.

— Попейте, — проговаривает Рафа своим спокойным голосом и бросает на сиденье, рядом со мной, бутылочку воды.

Для него я тоже просто «мясо». Тело для утех, которое нужно хоть как-то привести в порядок, чтобы босс не расстроился, что оно плохо выглядит, когда вернется домой и захочет еще. А он захочет. Цербер ненасытен и готов делать это со мной часами.

Я скрещиваю руки на груди, чтобы даже случайно не коснуться подачки, хотя во рту так сухо, что даже нет слюны, чтобы проглотить и смазать саднящее горло.

Замечаю в углу сиденья свою сумку и хватаю ее. Прижимаю к груди, хотя это и не моя вещь — всего лишь часть красивой обертки, купленной для меня Цербером. Сутенеры тоже одевают девчонок, которых продают, так, как им хочется. Я теперь как они: продана и куплена для утех.

Грудь вибрирует, и я не сразу понимаю, что это мой телефон. Запускаю руку внутрь и достаю разрывающийся от звонков и сообщений смартфон. Мне на глаза сразу попадается сообщение от Алекс: «ну ты и стерва, Агния. Надеюсь, хорошо потрахалась».

Металлический корпус жжет пальцы, и я роняю телефон на сиденье. Как она может так? Я защитила Алекс от Цербера. Ради нее я покорно молчала, пока он делал со мной ужасные вещи. И теперь лучшая подруга поливает меня помоями, думая, что я специально закрутила интрижку с монстром.

Новые сообщения сыплются одно за другим, и это сводит с ума. Теперь меня терзает собственная мама: «Доченька, не смогла дозвониться Олегу. Передай ему большое спасибо, он так нам помог. Нам так повезло встретить такого щедрого, доброго и благородного человека».

Телефон выскальзывает из влажных пальцев и падает под ноги. Я зажимаю уши ладонями и зажмуриваюсь. Я всегда теперь слышу его голос и все те мерзости, которые Цербер мне говорил. Почему они не видят, какой он на самом деле? Почему мои самые близкие люди не замечают, что он со мной творит?