Двойня для Цербера

Я вздрагиваю от ора, который заставлял меня трястись от страха почти целый год, но продолжаю стоять и смотреть ему в глаза. Это лучший момент. Игорь берет меня за руку и одобрительно сжимает мои пальцы.

— Я тебя, сука, своими руками прибью, а потом и любовника твоего, — орет Цербер так громко, что у него вздуваются вены на шее.

Он вскакивает на ноги и бросается ко мне. Я в ужасе делаю пару шагов назад и натыкаюсь спиной на руку Игоря, который пытается уберечь меня от Цербера.

«Сейчас он меня убьет», — бьется в голове.

Хлопок, перекрывший окружающие нас стенания и всхлипы. Воздух становится густым из-за насыщенного запаха крови. Цербер застывает на месте. Так нелепо выглядит, словно его схватила чья-то огромная рука и прибивает к земле.

Глаза Цербера широко распахиваются, рот открывается, и из него доносится булькающий хрип. Я опускаю взгляд и вижу огромное красное пятно, расплывающееся на белой рубашке и напоминающее чудовищную хризантему.

Он как в замедленной съемке оседает на колени, а потом и вовсе заваливается на спину. Мой ночной кошмар громко хрипит и закатывает глаза.

Рафа. Мы смотрим друг другу в глаза. Теперь я вижу настоящего Лешу: освободившегося от гнета сломавшего его человека.

Он медленно опускает пистолет с дымящимся дулом. Рафа в шоке. Он только что убил зверя. Запоздало, но искупил свою вину. Теперь он не немой, глухой и слепой свидетель. Отныне он мой спаситель.

И все же верный слуга бросается к бывшему хозяину и падает на колени, оказавшись в луже крови, которая растекается под вздрагивающим телом Цербера. Рафа осторожно подсовывает ему под затылок руку и приподнимает голову Цербера. Тот громко хрипит, а по подбородку стекает струйка крови.

— Простите меня, Олег Владимирович. Я просто не мог и дальше смотреть, как вы ее обижаете. Это же не по-людски. — Рафа плачет, а потом истерично орет в пустоту: — Вызовите уже скорую! Нельзя же так, — шепчет он, а потом принимается повторять одно и то же слово: — Простите, простите, простите…

Я смотрю в широко открытые глаза Цербера, и у меня в голове горит только один вопрос. Почему Рафа решил выстрелить Церберу в спину? Он бы мог пустить пулю в голову и сделать это убийство милосердным, но вместо этого выбрал для любимого хозяина агонию.

К моим белоснежным туфлям неспешно подбирается целое кровавое море. Оно окружает меня и пропитывает подол, который касается пола. Я как завороженная наблюдаю, как белые кружева становятся мокрыми и грязновато-красными.

— Ты теперь свободна, Агния, — говорит Игорь, не сводя с Цербера алчущего взгляда. — Мой план был другим, но ничего уже не поделать.

* * *

Он хватает меня за руку и швыряет в стену. Я вскрикиваю и хватаюсь за плечо — сустав горит, и вся рука начинает неметь.

Я жмусь к твердой поверхности спиной, вся съёживаюсь в комок и закрываю голову работающей рукой. Левый глаз заплыл, и я, быстро моргая вторым, смотрю, как он нависает надо мной — огромный и пульсирующий гневом.

Я шмыгаю разбитым носом, задыхаясь от кровавых сгустков и вони табака с примесью ванили.

— Не надо, — ору я, но из моего рта с надорванными, кровоточащими уголками не выходит даже жалкого писка.

— Что, думала, отделалась от меня? — рычит он, хватает меня за шею и впечатывает затылком в стену. — Отныне все будет еще жестче, Агния.

Я, закашливаясь, вцепляюсь в его запястье. Расцарапываю кожу ногтями, пытаюсь разжать железные пальцы, но он давит все сильнее. Открытым ртом я хватаю последние порции кислорода, вытаращиваю слезящиеся глаза.

— Агния, проснись, — настойчиво просит голос. Он другой: мягкий, уверенный и абсолютно спокойный. За него можно зацепиться как за спасательный круг. — Ну же проснись, солнышко. Это всего лишь сон.

Меня подбрасывает на чем-то пружинящем и словно выплевывает из темноты. Я распахиваю глаза и вытираю тыльной стороной кисти мокрые ресницы. В комнате почти светло — на больших часах, наполняющих комнату мерным тиканьем, шесть утра.

Я прикладываю руку к груди и пытаюсь унять сердце, которое вот-вот сокрушит грудную клетку. Моя пижама пропиталась потом, и я дрожу от липкого, холодного озноба.

Денис, стараясь меня не касаться, накрывает мои плечи своим пледом.

— Принести тебе воды, Ася? — участливо спрашивает мужчина.

— Да, — киваю я и обнимаю свои коленки, притянутые к подбородку.

Он быстро встает с матраса, который лежит рядом с моей кроватью. Нет, не рядом, а на расстоянии вытянутой руки. Денис выходит из комнаты, а я стараюсь дышать по схеме: вдох-выдох. Медленно — пытаюсь прочувствовать, как поток воздуха проходит через тело.

Слышу шаги босых ног, и стараюсь не закричать. Я еще не отошла от недавнего кошмара. Мои ощущения от него настолько реальны, что я стучу зубами от страха. Я вновь побывала в его плену. И так каждую ночь.

Вернувшийся Денис протягивает мне стакан воды. Руки трясутся, и я проливаю часть жидкости на себя. Пью мелкими глоточками, клацая зубами о край.

— Как ты, Ась? — Денис садится на колени на своем дежурном матрасе.