Двойное золотое дно

— Не каждой, — противно хихикнул собеседник Хриплого. — А та телка что-то знала...

От сердца у меня отлегло, но я не ушла, а навострила уши. Что это за «та телка»?

— Алкашка конченная? Не полезла бы на перо, жива бы была. Из-за этой суки пришлось классные джинсы выбросить...

Почему пришлось выбросить джинсы, я не услышала. Голоса стали удаляться, и вскоре где-то громко хлопнула дверь. Однако не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: Файку убил Хриплый. А джинсы выбросил потому, что они были в крови...

Оглядевшись по сторонам, я обнаружила, что попала то ли в кабинет, то ли в библиотеку. Мои коленочки от физических и эмоциональных перегрузок заметно подрагивали. И я просто упала в кресло у окна. .

Бугаи точно говорили о Фаине...

Теперь мне нужно решить, что делать дальше. Я осторожно выглянула в окно и резко отпрянула. Под окнами прохаживались крепкие парни в черных куртках, и то, что они сжимали в руках, очень напоминало автоматы.

— И-и-и-и! — тихонько заверещала я дурным голосом, но тут же заткнулась.

Мне хватило одного взгляда, чтобы понять: забор здесь высокий, мне через него не перелезть; ворота охраняются, вокруг дома прогуливаются вооруженные до зубов парни. Словом, выхода нет. Оставалось одно, возвращаться в свой подвал и молить бога, чтобы сказанное Хриплым было правдой.

Но прежде чем отправиться в обратный путь, я быстренько осмотрела комнату, в которой отсиживалась. Мое внимание привлекли фотографии в дорогих рамках, развешенные на стене. Увиденное меня поразило настолько, что я поймала свою челюсть в сантиметре от пола.

Я нахожусь на даче Щербинина!!! Вот это сюрприз!

Выскользнув из комнаты, я шустро проделала давешний маршрут в обратном направлении: коридор, кухня, котельная, чулан.

Закрыть за собой низенькую дверцу я, разумеется, не могла. Поэтому просто замаскировала ее ящиками и уселась на один из них с таким видом, словно давно не двигаюсь с места. Взглянув на часы, я отметила, что с момента моего выхода из дома в булочную не прошло еще и трех часов.

Теперь можно было обмозговать полученную информацию.

Я нахожусь на даче (ничего себе дачка!) покойного Бориса Георгиевича. Привезли меня сюда по прихоти какого-то Палыча. Привез убийца Фаины. Дачку очень серьезно охраняют. Получается, Палыч не простой смертный. Ведут амбалы здесь себя как у себя дома... Значит, пли имеют на это право, или им всякое право просто по фигу... Они ничего не боятся. А у меня появился шанс уцелеть во всей этой катавасии. Ясно, что ничего интересного от меня они не ждут, а, как говорит Лещев, просто отрабатывают все версии, даже фантастические. Главное, держать язык за зубами и хорошо думать, прежде чем говорить.

Я задумалась, и так глубоко, что не сразу услышала звуки в гараже. Там что-то происходило. Оттуда доносились несколько голосов. Прильнув ухом к двери, я уловила обрывок разговора.

— ...не-a! Отвечаю! Дорогу она не видела, мордой в пол лежала, — авторитетно заявил Хриплый.

— Ладно, открывай! — приказал его собеседник.

С быстротой кошки я метнулась к ящикам и, когда дверь отворилась, испуганно уставилась из своего угла на вошедшего.

— Здравствуйте, Оксана Сергеевна, — вежливо произнес благообразный пожилой мужчина.

Я машинально глянула на его туфли и прикинула их примерную цену. Костюмчик и все в облике вошедшего сразу давали понять, что этот человек привык повелевать и слушаются его беспрекословно.

— Приношу вам свои искренние извинения за такой прием, но поверьте, это насущная необходимость, — стал оправдываться мужчина? Но его маленькие серые глазки недобро глядели на меня и совершенно портили благоприятное впечатление об их обладателе, которое он пытался создать. — Хотел с вами познакомиться, да вот мои мальчики и перестарались...

«Так я тебе и поверила!» — подумала я, но ничего не сказала, глядя на него затравленным и перепуганным насмерть зверьком. Конечно, я немножко играла, но... Я его узнала. Респектабельный седовласый джентльмен был запечатлен на одной из фотографий, там, наверху. Он стоял посредине, обнимая за плечи высокую статную блондинку, видимо, дочь, и еще молодого Бориса Щербинина. Снимку, наверное, было лет десять-пятнадцать, но «добрый дядечка» совершенно не изменился за это время.

— Ну что вы, голубушка, не бойтесь, — покровительственно проговорил Седой. — Это просто недоразумение...

— Чего вы хотите? —как можно смиреннее пискнула я. — Вы меня убьете?

Этот вопрос я задала не потому, что старалась выглядеть глупее, чем я есть на самом деле. А потому, что сомневалась в словах Хриплого. Шкура ведь у меня одна, и я ею очень дорожу.

Жизнь штука такая, к ней почему-то привыкаешь...

— Оксана Сергеевна... — укоризненно произнес Седой, — я хочу с вами поговорить... и все.

— О чем?

— Вы женщина деловая, Оксана Сергеевна, — довольно хохотнул Седой. — Хорошо.

Он повернулся к двери, и Хриплый принес для него раскладной стул.