Двойной агент

– «Генерал Кебич» завтра в полдень отходит в Нью-Йорк.

– Что будем делать?

– Мы? Дай мне подумать, – сказал Алекс. – Хотя почему должен думать я?!

Он спустился в лабораторию. На отправку сообщения в Лэнгли ушли считаные секунды. Прочитал он и сообщение из Центра. Центр давал ему карт-бланш.

«Спасибо, Петр Семенович, – про себя поблагодарил шефа Алекс. – Сколько, интересно, тебе это стоило?!»

Алекс поднялся в комнату.

– Ну, что, милые дамы, продолжим праздник! – воскликнул он, входя в комнату.

– С удовольствием! – подняла бокал Джуди.

Однако Элеонор смотрела на него совсем другими глазами, нежели Джуди.

– Что ты задумал, милый? – спросила она.

– Жду ответа из Лэнгли, но подозреваю, что путешествовать придется нам втроем… Как давно я хотел провести несколько дней в компании двух полногрудых девчонок, одной черненькой, другой рыженькой. Не поверишь, Эл, но это моя детская мечта!

– Ты придурок, Алекс! – сказала Элеонор, обнимая его. – Испортил такое путешествие!

– О чем вы говорите, молодые люди? – действительно не понимая, в чем дело, спросила Джуди.

Эпилог

Доктор Вдовин не выжил, только через несколько часов после его смерти в Анадыре стало известно, как синтезировать антидот. Рустам несся к больнице на «Волге» сломя голову, когда получил сообщение из Москвы. Все надеялся успеть. Но когда он ворвался в вестибюль больницы, то первым, что увидел, был узкий гроб из едва оструганных сучковатых досок, обтянутый дешевой тканью. На гроб он не обратил внимания, гробов в последние дни было много, к ним давно все привыкли. Но потом ему объяснили, чей это гроб, и они вдвоем с Колей Осеткиным, с которым сдружились за последние дни, с остервенением рубили топорами этот дешевый гроб, выпивали водки и опять рубили. Они хотели сделать сами, но не смогли и поэтому купили самый дорогой, какой только нашли в Анадыре, выставочный гроб и уложили в него раздувшееся тело провинциального врача. Они хоронили его сами, многие еще до сих пор боялись выходить из дома.

– Ну почему? Ну почему? – спрашивал Николай Николаевич с присущей якутам непосредственностью. – Почему, скажи, Рустам, ведь ты государственный человек? Это все, что они могли ему дать?

Рустам пил рюмку за рюмкой и молчал, ответить ему было нечего.

Пинчер погиб в Сирии, глупо, случайно, прямо на границе с Ираком. Тело его не нашли, на Арлингтоне хоронили пустой гроб. Флаг был передан старой его тетушке, слепой и глухой старухе, она так ничего и не поняла.

Ли до Манилы не доехала, ее смыло за борт, когда возле острова Панай неожиданно поднялся ночной шторм.

Ни Кречет, ни Жуковский, ни майор Звягинцев не получили не только благодарности, но и доброго слова от начальства не услышали. На самом верху эту операцию считали чуть ли не проваленной.

За произошедшее в Анадыре, как водится, никто не ответил. Ну, пересадили чиновников из одного кресла в другое, всего-то и делов.

Отец Антонио вскоре поправился, хотя и провалялся на больничной койке больше месяца. Муниципалитет Котабато выделил средства на восстановление миссии. Институт никто восстанавливать и не думал.

В Приморье эпидемия не приобрела массового характера. Почему? Никто не знает. Слухов ходило много.