Двойной агент Сторм в Аль-Каиде и ЦРУ

Я связался с «Юлландс-Постен», потому что был сыт по горло вероломством датской разведки. Я горел желанием внести ясность в дело Авлаки и понимал, что у меня есть доказательства моей версии всей этой истории. И еще я надеялся, что огласка защитит меня от любой грязной игры. Предостережение Абдула произвело на меня большое впечатление.

Была и другая причина. Многие мои знакомые и даже кое-кто из родственников все еще полагали, что я — радикальный экстремист, связанный с террористами, и по мне давно тюрьма плачет. Настало время изменить их мнение о себе. И заодно вступиться за осведомителей, рисковавших ради разведслужб Запада жизнью.

Йеспер перезвонил мне и предложил встретиться с Шефом Томми — шефом по улаживанию конфликтов — в отеле «Адмирал», откуда открывается вид на весь Копенгаген.

На следующий день я вылетел в столицу Дании, не зная, ждать от Томми решения или скрытых угроз. Шеф меня тепло приветствовал.

— Что насчет обещанной вами работы? — сразу спросил я.

— О, на это мы пойти не можем, — ответил он.

Он продолжал смотреть на порт и деревянное суденышко, мягко покачивавшееся на воде.

— Симпатичная скорлупка. Может, этим займетесь? Научитесь ходить под парусом?

Когда-то я говорил, что хотел получить работу контрактника по борьбе с пиратством.

— Нет, морское дело я изучать не хочу, — отрезал я.

Он долго не отрывал взора от судна, но потом все же повернулся ко мне.

— Давайте договоримся, что вы позвоните журналистам и скажете им, что раздумали с ними встречаться.

— Вот уж не знаю, смогу ли. Вы обманули меня, вы солгали мне. Так что будем квиты.

Встреча эта заняла десять минут.

Я шел по Копенгагену, испытывая чувство свободы, окрашенное мрачным предчувствием. Теперь я предоставлен сам себе, а спецслужба Дании не пожалеет сил, чтобы меня дискредитировать. Жене откажут в предоставлении права постоянного проживания в Дании. И вместе с чувством избавления от сковывающих цепей пришло ощущение изоляции и уязвимости.

Утешаться можно было разве что переполохом, поднявшимся в верхних этажах датской разведки. 27 августа, накануне запланированной встречи с журналистами «Юлландс-Постен», Йеспер отчаянно мне названивал. Разговоры с ним я записал. Они предложили мне годовое выходное пособие. Я отказался. Следующий звонок — оклад за два года вперед за молчание. И снова отказ. И, наконец, предложение 270 000 долларов — полутора миллионов датских крон — столько многострадальным налогоплательщикам Датского Королевства предстояло заплатить за избавление своей разведки от затруднений — хуже, политического расследования.

— Деньги, которые ты получишь от нас, незачем декларировать, — заявил Йеспер.

Они предлагали мне необлагаемую налогом выплату. Я не специалист по налогообложению, но этот вариант настораживал в соответствии и с датским, и с британским законодательствами.

— Но меня действительно бесит, как вы годом раньше обошлись со мной в деле Анвара, — ответил я.

— Понимаю, понимаю, но как раз сейчас мы пытаемся это урегулировать, — успокоил меня Йеспер.

И тут относительно последствий моего возможного общения с прессой последовала угроза погрубее.

— У тебя мало времени, чтобы все как следует обдумать, потому что кое-кому не терпится с тобой встретиться… Проблема в том, если ты с ними свяжешься, пути назад не будет.

И Йеспер попробовал снова заговорить об их предложении.

— Предложение, которое они вынашивают теперь — я никогда ни с чем подобным не сталкивался. И это признание своей ошибки. Они намерены признаться, что ошиблись. И ты сможешь этим воспользоваться с выгодой для себя.

Я ответил, что должен подумать. Мне позарез требовались деньги — в биографии осведомителя всегда масса дыр, и независимо от того, сколько я мог из них выжать, мне надо было содержать и себя, и Фадию, и предусмотреть вариант новой жизни — ничего общего с моими бывшими «братьями» не имевший. Такая перестройка станет мне в копеечку. Это была моя первая попытка.

Разработав предложение, я позвонил Йесперу. Мое встречное предложение: за 4 миллиона датских крон (700 000 долларов) я передаю им свой компьютер вместе с могущими послужить доказательствами файлами, электронными письмами и записями и, кроме того, никогда и ни при каких обстоятельствах обещаю не упоминать о сотрудничестве с разведслужбами Запада. Он перезвонил мне, заявив, что датская разведка не даст больше уже предложенного.

— Это предложение я просто не могу принять. Я могу только поблагодарить тебя, Йеспер, и сказать твоему начальству, что им должно быть стыдно, — сказал я.

— И я тоже тебе благодарен. Иногда с тобой бывало непросто, но скучно — никогда.

Каким-то образом датская разведка все-таки пронюхала, что я приступил к составлению плана подачи своей истории трем журналистам из «Юлландс-Постен», потому что 19 сентября Йеспер позвонил снова. Датская разведка дает мне пособие в размере пяти годовых окладов плюс выплату наличными около 700 000 крон: в общей сложности — почти 2,2 миллиона датских крон, или 400 000 долларов. Я спросил Йеспера: а что если нам заключить соответствующий контракт?