Двойной агент Сторм в Аль-Каиде и ЦРУ

Сообщали, что некоторые спецназовцы видели Икриму через окна дома, но не смогли до него добраться. Американские коммандос продолжали стрелять, пытаясь приблизиться к цели, но вскоре поняли, что в доме (неслучайно) находятся женщины и дети, и операцию прекратили[294].

Икрима ускользнул и в результате стал еще опаснее. Он не только остался на свободе и мог совершать теракты в Восточной Африке, но, пережив нападение американских морских пехотинцев, получил новые, более широкие полномочия. В нашей переписке 2008–2012 годов Икрима дал понять, что его амбиции простираются гораздо дальше пределов Африки. Он хотел направлять наймитов «Харакат аш-Шабаб» совершать теракты на их родине. Если ему, в конце концов, удалось связаться с лидером йеменской «Аль-Каиды» Вухайши, они оба могли объединить ресурсы своих группировок для атак на Запад и западные цели по всему миру.

Отчасти Икриму создала западная разведка. ЦРУ, МИб и ПЕТ помогли ему вырасти в «Харакат аш-Шабаб», поскольку полученные от меня поставки и связи произвели впечатление на его начальников. Однако и мои контакты с Икримой дали ценные результаты, в том числе устранение одного из самых опасных боевиков «Аль-Каиды» в Восточной Африке — Салеха Али Салех Набхана, — и приоткрыли занавес над операциями «Харакат аш-Шабаб». Содействие Икриме было ценой, заплаченной за огромный успех.

После теракта в торговом центре Найроби я думал о том, удалось бы задержать или убить Икриму, продолжай я с ним контакт. Если бы мне удалось создать отделение «Сторм Бушкрафт» в Кении, я бы лучше знал его место в «Харакат аш-Шабаб», его планы и даже некоторых завербованных, которых он готовил. Конечно, встреча с ним была бы предприятием сложным и опасным. Судя по электронным письмам Икримы, к середине 2012 года он редко рисковал покидать пределы Сомали. Но можно было доставить ему следящее устройство, скрытое в оборудовании — как я устроил с Набханом.

На мой взгляд, западной разведке было бы легче убрать Икриму с поля битвы, воспользовавшись его доверием ко мне. И даже если нам не удалось его выследить и устранить, он мог бы поделиться со мной информацией, намекнув на некоторые из планируемых им смертоносных терактов.

Моя отставка также означала, что западная разведка потеряла осведомителя в решении одной из самых трудных задач: выявлении мелких терактов «волков-одиночек». Для контртеррористических агентств это самое сложное, поскольку часто нет ни малейшего следа общения. «Аль-Каида» прекрасно осознавала это преимущество, в 2011 году выпустив видео под названием «Ты отвечаешь только за себя», в котором призвала западных последователей к одиночным терактам[295].

Бостонские взрывы в апреле 2013 года, а также убийство и попытка обезглавливания британского солдата Ли Ригби на улицах Вулиджа в юго-восточном Лондоне месяц спустя наглядно продемонстрировали, что подобные нападения в будущем могут стать эпидемией. В обоих случаях боевики, жившие на Западе, совершали теракты без связи с какой-либо группировкой. Я понимал их мотивы и путь их радикализации, потому что сам прошел такой же.

Один из двух вулиджских убийц — британский обращенный нигерийского происхождения Майкл Адеболаджо[296]

 — ходил со мной в одну группу «аль-Мухаджирин» в Лутоне[297].

Подобные атаки «волков-одиночек» практически невозможно предотвратить без агента «внутри», замечающего изменение поведения или внешности, становящегося свидетелем странных вопросов или признаний. Дважды за время работы я сообщал западной разведке о замыслах терактов радикальных фанатиков, решивших устроить бойню на улицах Европы, потому что заговорщики рассказали мне о своих планах.

Проповеди и писания Авлаки вдохновили обе эти атаки даже из могилы. Бостонские бомбисты сделали бомбы из скороварок по рецепту журнала «Инспайр»[298][299]

. После смерти Авлаки его проповеди набрали еще большую популярность среди радикально настроенных мусульман на Западе, поскольку их главный призыв настолько же прост, насколько и соблазнителен: Соединенные Штаты и их друзья ведут войну с исламом, и Аллах требует от мусульман отвечать любыми средствами[300].

Этот призыв слишком многие среди тех, кто чувствовал себя выброшенным на обочину жизни, подвергшимся дискриминации, лишенным корней или просто одиноким, восприняли как адресованный лично им.

После публикации первой статьи газетчики «Юлландс-Постен» перевезли меня в деревенскую гостиницу в Англии. Ради моей собственной безопасности и для того, чтобы держать подальше от конкурирующих СМИ. Однако я чувствовал себя обязанным зайти в местный полицейский участок.

Доброжелательный сержант подумал, что я свихнулся, когда я рассказал ему свою историю, и заявил, что мне нужна защита.

— Просто погуглите «Мортен Сторм», — сказал я. Тотчас всплыла первая страница «Юлландс-Постен» с моей фотографией.

В городке, где ежедневными клиентами были пьяные дебоширы, я был редкой птицей.

— Минуточку, сэр, — сказал сержант.

Час спустя прибыли два детектива и признались, что понятия не имеют, что со мной делать.