Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

«С развитием армии развивался и штаб армии, а также все управление, но только по количеству и штату, но не по качеству. Замечался скрытый саботаж, халатное отношение, кумовство. По мере возможности принимались меры к пресечению подобных явлений, был ряд смещений и перемещений, с которыми командарм не вполне согласился. Из высших должностных лиц и командарма образовался кадр, который себя огородил китайской стеной от влияния и контроля политкомармов. Стремление избежать совместной работы и контроля политкомармами замечалось особо с взятием Сызрани, также с каждой похвалой со стороны высшего командования (в адрес командарма), а особо, когда в Реввоенсовете наметили Тухачевского помощником командующего Южного фронта. Наш лаврами побед армии увенчанный командарм-1 поднял голову, как настоящий красный генерал типа Наполеона. 22 декабря Главкому Вацетису заявляет, что он как командир, и притом коммунист не может мириться, что к нему на равных со старым генералом приставлены политкомармы…» Так вот оно что! Не в том даже дело, что властью надо делиться, а в том, что к нему, такому исключительному, приставляют комиссара на равных со старыми спецами!

Тут надо знать еще, что такое были тогда комиссары. Лукавят те, кто говорит, что это было абсолютно вредное явление, что единоначалие всегда хорошо, а контроль над командиром — всегда плохо. Еще один раз будет введен в Красной Армии институт комиссаров, и с той же целью — но об этом потом.

Так что же такое комиссар гражданской войны? Это отнюдь не политработник более позднего времени. Дело в том, что необходимость вести войну заставила большевиков широко пользоваться услугами царских офицеров. Причем многие из них даже не добровольно пришли на службу в Красную Армию, а были мобилизованы. Сплошь и рядом они очень скоро обнаруживали, что с большевиками им совсем не по пути. Ю. А. Щетинов и Б. А. Старков приводят следующие данные: за годы гражданской войны на сторону белогвардейцев перешло 5 из 100 командармов, 7 из 93 начальников штабов, около одного процента всех начальников дивизий. Последствия измен военачальников такого ранга часто бывали катастрофическими. На более низком уровне измен было еще больше. Извилистый путь Вадима Рощина, описанный А. Н. Толстым в «Хождении по мукам» — от красных к белым, потом к Махно и снова к красным, — отнюдь не был вымыслом.

В этих условиях и был введен институт военных комиссаров, первейшая функция которых — надзор за командирами. Права у них были самые широкие. Без их подписи приказы командиров не имели силы. Зато и отвечали они за верность своих командиров головой — вплоть до расстрела. И даже Троцкий, абсолютно штатский человек, прекрасно понимал, что, каким бы испытанным и верным ни был командир, но принцип единообразия в армии нарушать нельзя. Если комиссара полагалось иметь при каждом командире — значит, при каждом! А Тухачевский, кадровый офицер, этого не понимал…

Непотопляемый

В конце 1918 года положение Тухачевского в 1-й армии стало невыносимым. Кроме Вацетиса, он сумел поругаться еще и с членом РВС С. П. Медведевым. Его откомандировали на Южный фронт, командармом 8-й армии. Но и там он продержался не более двух месяцев, повздорив с командующим Южным фронтом Гиттисом. И тогда его снова бросили на Восточный фронт, теперь уже в 5-ю армию. И дальше, двигаясь по фронтам, Тухачевский проявлял редкую неуживчивость, причем не стеснялся выносить сор из избы, бомбардируя «верхи» жалобами (раньше в России подобные доносы назывались «ябедами»). В результате ябед страдали, как правило, не угодившие ему оппоненты.

Все те качества, которые Тухачевский проявил на первом месте службы, никуда не делись. Он продолжал так воевать и так вести себя и дальше. Даже Троцкий, отнюдь не образец сдержанности и расчета, говорил, что «в его стратегии был явственный элемент авантюризма». Воюет он наскоком и нахрапом, не оставляя резервов, не умея толково организовать связь и управление войсками, пренебрегая тылами. Имея численное превосходство над неорганизованным противником, Тухачевский побеждает. Сталкиваясь с серьезным сопротивлением, тут же требует подкреплений — и неизменно получает их. Один раз подкрепления не подошли — и последовал катастрофический разгром, который очень дорого обошелся Советской России.

На войне, конечно, всякое бывает, но в своих неудачах Тухачевский почему-то неизменно винил кого угодно, только не себя. Это мелочь, но знаменательная мелочь, она говорит об амбициозности, смешанной с инфантилизмом. Ведь, в самом деле, не дети же были вокруг него, а такие же военачальники, которые прекрасно понимали, что к чему. Однако любимчику Троцкого все сходило.