Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Из архива также видно, что в это время у Седова были многочисленные связи в СССР и в некоторых советских миссиях за рубежом. Большинство его корреспондентов скрыто под псевдонимами. Троцкий и Седов называли между собой Смирнова «Ко», Гольцмана — «Орлов», Гавена — «Сорокин». Неизвестный старый большевик, работавший в советской торговой миссии в Лондоне, фигурировал как «Свой», И. Н. Переверзев — «Петр». Кочерец, переводчик Арагона, посылал Троцкому секретные партийные документы. Слали информацию Н. Островская, бывшая чекистка, бывший оппозиционер Рафаил и многие другие.

Зиновьев и Каменев тоже обменивались информацией с зарубежными единомышленниками, особенно с Рут Фишер и Масловым. Связным у них был старый большевик Г. Л. Шкловский и, возможно, советский посол в Праге Аросев. Скажем о нем несколько слов. Аросев с 1928 года возглавлял советскую дипломатическую миссию в Чехословакии. От других советских послов его отличала особая близость с Молотовым, уходившая корнями еще в их совместные гимназические годы, когда они вместе вступили в социал-демократический кружок. Эта дружба продолжалась и в дальнейшем. Поэтому Аросев был одним из наиболее информированных советских дипломатических представителей за рубежом. И вот представьте себе такой кульбит: в 1932 году уже немолодой заслуженный большевик вступает в брак с некоей Гертой Фрейнд, дочерью крупного пражского торговца. Девушка была известна широким образом жизни, состояла в «Союзе свободомыслящей молодежи». И что еще более интересно, имела брата, активнейшего троцкиста, Гарри Фрейнда. Несмотря на попытки советской разведки вмешаться в сложившуюся скандальную ситуацию, ЦК ВКП(б) (не иначе, как Молотов) взял Аросева под защиту, и вплоть до мая 1933 года он возглавлял советское представительство в Праге. После возвращения в СССР Аросев получил еще более лакомый для Троцкого кусочек — возглавил ВОКС (Всесоюзное общество культурных связей за границей). Можно только догадываться, какой объем информации и какие денежные средства перекачивались через «сладкую парочку» к «демону революции».

Из архивных писем ясны также причины провала группы Смирнова. Это был случайный арест и предательство одного из членов группы. Смирнов имел своего человека в ОГПУ и потому обо всем этом знал. Как оказалось, арест затронул далеко не всех подпольщиков. Многое сохранилось, сохранились и связи с рабочими, и, если бы не последующие события, этот мощный блок имел полную возможность вырасти и добиться успеха.

В 1932 году блок, состоявший, как уже говорилось, из четырех групп, был организован. Но начать работу он не успел. В 1932―1933 годах большинство входивших в него оппозиционеров были арестованы по делу своих групп. Сначала за связь с рютинцами выслали Зиновьева, Каменева и Стэна, затем арестовали «бухаринцев». Два месяца спустя были арестованы Смирнов и другие троцкисты. Уцелевшие зиновьевцы решили временно прервать работу своей группы. Смирнов был осужден на 10 лет за «зарубежные контакты». Константинов — за критику Сталина. Переверзев, Кочерец, Островская, Рафаил — за деятельность своей группы. Ни в СССР, ни за границей ГПУ так и не узнало о блоке. Информация о нем всплыла только в 1935 году, с началом большой чистки.

В конце 1933 года была арестована А. П. Лифшиц. После долгих допросов она признала, что по поручению Раковского должна была объехать все места, куда были сосланы троцкисты, чтобы объединить оппозиционеров. У тех, кого она назвала, были при обысках изъяты статьи и письма Троцкого, а также листовка, написанная заключенными Верхнеуральского политизолятора. Так ОГПУ узнало о существовании единого троцкистского подполья, которое поддерживало более менее регулярную связь со своим высланным из Советской России лидером. Нелегальный центр этой организации готовил побеги ссыльных оппозиционеров и перевод их на нелегальное положение.

Основу центра составляли исключенные в 1927―1930 годах и сосланные троцкисты. Всего по делу «нелегального троцкистского центра» было привлечено 39 человек. Большинство из них приговорили к лишению свободы или ссылке. Почти все были репрессированы в конце 30-х годов.

Дедушки «народных фронтов»

Многое в истории того времени можно понять по аналогии, ибо природа человеческая не меняется. Тем, в чьей памяти еще живет 1991 год, толпы на улицах Вильнюса и Тбилиси, требующие отделения от России, странно думать, что в 20―30-е годы не было национальных движений. Были, конечно. Прибалтика кушала свою независимость, но в состав СССР входила Украина, входил Кавказ со своей извечной тягой к смуте и «самостийности».