Двор халифов

Паломничество 802 года состоялось в декабре, когда атмосфера в святых городах была вполне переносимой — наверняка даже лучшей, чем удушающая жара того года, когда паломничество выпадало на середину лота. Гарун отправился из Ракки с обоими сыновьями, прошел западнее Багдада, не заходя в город, а затем двинулся обычным маршрутом через пустыню к Медине. Одной из целей было показать сыновей в святых городах — так, как его самого показывал отец.

Когда они прибыли в Медину, были созваны все жители: сначала те подходили к халифу, который вручал им пожертвование, а затем к каждому из сыновей, которые тоже давали им подарки. Затем эскорт халифа двинулся к Мекке, где церемония повторилась. Рассказывают, что таким образом было роздано полтора миллиона золотых динаров^{177}.

Затем подошла очередь выполнить истинную задачу экспедиции. Гарун составил два длинных и серьезных соглашения, по одному для каждого сына, в деталях устанавливающие их обязательства друг перед другом. Тексты обоих соглашений полностью сохранены в «Истории» Табари, и мы можем увидеть, как Гарун всеми силами пытался обойти возможные причины конфликтов. Амин становился халифом первым, поэтому более трудные обязательства возлагались на него. Мамун не только наследовал ему, даже если у Амина будут свои взрослые сыновья — младший брат сохранял почти полную автономию в управлении Хорасаном и востоком. Мамун должен был принимать участие во всех органах правительства и при взимании налогов, включая налоги с почтовых услуг, в управлении государственными текстильными фабриками и в руководстве вооруженными силами. Амин должен был позволять брату посещать все его поместья в любой части империи, не должен был переманивать его чиновников, если же любой из них оставил бы Мамуна ради Амина, его следовало вернуть. Наконец, Амин должен был знать, что если он нарушит любое из обязательств, халифат переходит к Мамуну немедленно и бесповоротно.

Документ, подписанный Мамуном, был много короче. Он обещал признавать своего брата халифом, не помогать врагам брата и посылать войска ему в помощь, если на Амина нападут. А в конце была приписка: он обязуется принять, что Амин может назначить любого, кого захочет, наследником Мамуна.

Документы были подписаны и засвидетельствованы присутствовавшими судьями. Тексты зачитали перед ведущими представителями государства и всеми паломниками, а затем положили в храме в Мекке на безопасное хранение.

Существовал еще и третий документ, изложенный таким же формальным и высокопарным языком, который разослали во все провинции, чтобы объяснить проделанное. В нем подчеркивалось, что назначение Амина и Мамуна наследниками — это воля Аллаха и часть его милости к мусульманам: «Господь пожелал, и никто не может отвергнуть это. Он сделал дело, и никто из Его слуг не может ни уменьшить, ни отменить, ни отвернуться от того, что Он желает или что произошло до того по Его осведомленности… Повеление Бога нельзя изменить, Его указ не может быть отвергнут, и Его решение не может быть отложено в сторону»^{178}.

Гарун постоянно подчеркивал, что так решил бог, и его сыновья составили свое соглашение по взаимному желанию и добровольно. Наконец он приказал, чтобы правители зачитали условия соглашения всем мусульманам в своих областях.

Вероятно, Гарун надеялся, что решил тяжелую проблему прав наследования. Казалось, документы предусмотрели все возможные случаи разногласий. Для поддержки соглашения привлекли авторитет самого Аллаха, его халифа и вес всего мусульманского общественного мнения. Была использована пышность высокопарной арабской риторики, чтобы сделать аргументы действенными и отвечающими всем возможным требованиям. Еще ни один халиф не предпринимал таких публичных и всеобъемлющих попыток отрегулировать процедуру наследования.

Но многие сомневались в эффективности содеянного. «Некоторые люди из простых, — замечает хроникер, — говорили, что «он очень хорошо устроил дела империи», в то время как другие отвечали «нет, он вызовет разлад между своими сыновьями, и последствий его поступка должны бояться сами сыновья»^{179}. У нас также есть анонимное стихотворение (критические стихи обычно были анонимными по совершенно очевидным причинам), где поэт выражает свою тревогу по поводу сделанного халифом:

Он пытался ссоры предотвратить,

Сделать так, чтоб любили друг другаСыновья его, когда подрастут…Но смог лишь вражду глухую взрастить,Ненависть злую — круг против круга,

Вспышки насилия — люди не врут…Горе посеял Гарун меж детьми —Заварил он, хлебать будут они.

Без сомнения, в дошедшем до нас виде эта поэма была написана много позднее и представляет собой взгляд в прошлое; но не нужно быть гениальным предсказателем, чтобы понять — неприятности назревали, невзирая на все усилия Гаруна.