Двор. Книга 2

— Ладно, — товарищ Дегтярь поднялся, дружески протянул руку, — будь здорова, Дина. Я гляжу, за последнее время ты заметно поправилась. У нас в Одессе это неплохая реклама.

От дверей до коридора Дина шла медленно, осторожно, вроде боялась потерять равновесие, на лестнице сильно качнулась, но успела взяться за перила. Спускаясь по ступенькам, она невольно обернулась назад, было ощущение, что Иона Овсеич стоит у порога и ждет, однако в действительности дверь была заперта.

Спустя день появилась Ляля Орлова — в этот раз поздно вечером. Оказывается, она приходила еще засветло, но товарищ Дегтярь к тому времени не вернулся, и теперь она опять здесь, потому что должна срочно посоветоваться насчет своей бригады. Иона Овсеич сказал, что не возражает, но на табачной есть своя парторганизация, свой секретарь, и начинать надо было со своих.

— А вы как будто не свой! — повела плечами Ляля.

— Ладно, — остановил Иона Овсеич, — давай ближе к делу.

Дегтярь сел на диван, у окна, Ляля примостилась с противоположной стороны, задумалась, как лучше начать, и начала с вопроса, который задают сами себе девочки из ее бригады. Весь народ, вся страна идет к коммунизму, а они лично, у себя в бригаде, должны как-то чувствовать это или не должны?

Иона Овсеич улыбнулся:

— Что это значит — чувствовать? Надо уточнить, что это значит: чувствовать?

Ляля просила не перебивать и ответила на вопрос словами своей бригады: конечно, должны, а если не будут чувствовать, как же они узнают, что идут?

— Что же вы решили? — опять невольно перебил Иона Овсеич.

Ляля по своей привычке закрыла лицо ладонями, совсем, как школьница, замотала головой, раздвинула пальцы, чтобы видеть товарища Дегтяря, и сказала: во-первых, со следующего месяца всю зарплату на бригаду будет получать один человек, а остальные будут сами брать из общей кассы, сколько положено, и безо всякой росписи, во-вторых, каждую неделю вся бригада ходит в кино, театр или какой-нибудь музей, а потом обязательно обсуждают и обмениваются мнениями.

— Хорошо, — кивнул Иона Овсеич, — по первому пункту все ясно, а как по второму с теми, у кого дома семья, муж, дети?

Ляля отняла ладони, удивленно посмотрела на Иону Овсеича и спросила:

— А своя бригада разве не семья? И вообще, у нас только одна замужняя.

Иона Овсеич не ответил, поднялся с дивана, сделал несколько шагов по комнате, полминуты постоял у окна, глядя на улицу, где под фонарем весело играли в классы дети, опять прошелся по комнате и сказал:

— Что тебе ответить, Орлова? Прежде всего то, что предлагает твоя бригада, довольно интересный почин, а почин, как говорится, дороже денег. Со своей стороны я желаю вам успеха, но прямо завтра, не откладывая, ты должна зайти в партбюро и там согласовать, чтобы не получилось какой-то уличной самодеятельности.

Орлова пожала плечами: почему она должна заходить в партбюро, если девочки сами придумали для своей бригады, а товарищ Дегтярь, который понимает не хуже других, полностью одобряет?

Иона Овсеич сел на диван, машинально схватил Лялю за руку, немного приподнял в воздух и тут же, не разжимая, опустил к ней на колено:

— Орлова, если бы я допускал, что ты меня не понимаешь, я бы повторил сначала, но ты меня хорошо понимаешь — я по твоим глазам вижу.

— Пустите мою руку, — сказала Ляля, — мне больно.

Иона Овсеич погрозил пальцем: если она будет так вести себя, он еще и ремешком ее отшлепает, где надо.

Ляля в упор смотрела своими зелеными, как морская вода, глазами, Ионе Овсеичу вдруг вспомнился тот далекий вечер перед войной, когда они вот так же сидели вдвоем у нее в комнате, на миг появилась какая-то загадочная легкость в настроении, он глубоко вздохнул, отпустил руку и сказал, что завтра у него выступление перед районным активом пропагандистов — придется посидеть допоздна, чтобы подготовиться как следует.

После ухода Ляли Иона Овсеич прилег на пять минут отдохнуть, чуть было не заснул, но своевременно спохватился, вскочил на ноги, набрал в ладони холодной воды, плеснул себе на лицо, громко крякнул и сел за работу. Завтрашняя тема — закон количества и качества в историческом материализме — за многие годы прочно улеглась в памяти, можно было и не заглядывать в конспекты, но жизнь не стоит на одном месте, и общие тезисы следовало каждый раз иллюстрировать свежими данными по материалам ЦСУ, а также примерами из повседневной действительности. Цифры по области, городу и, конкретно, по Сталинскому району Иона Овсеич взял частью из «Блокнота агитатора», частью — из своего блокнота, который он сохранил с последнего совещания в горкоме. Сведения по району и городу давали ощущение большой наглядности и убедительности, но только в соединении с грандиозной картиной всей страны они создавали реальное представление о подлинно историческом размахе и гигантских преобразованиях.