Двор. Книга 2

Подводя итог этого короткого, между двумя обеденными звонками, разговора, товарищ Дегтярь просил всех присутствующих обратить особое внимание на тот знаменательный факт, что инициатива, которая родилась здесь на глазах у всех, — типичный образец инициативы снизу, ибо, идя сюда, никто не думал, не гадал, как именно обернется дело.

Вечером, на активе пропагандистов Сталинского района, Иона Овсеич привел, как иллюстрацию к закону перехода количества в качество, два примера из одного только сегодняшнего дня нашей жизни: спозаранку к нему забежала ударница с табачной фабрики Идалия Орлова, чтобы обсудить почин своей бригады, а спустя несколько часов выступил с новой инициативой коллектив обувщиков.

— Товарищи пропагандисты, — сказал в заключение Иона Овсеич, — призрак бродит по Европе, призрак коммунизма! Но сегодня призрак коммунизма — это мы с вами, в реальной плоти наших грандиозных свершений, в громовой поступи миллионов, в грохоте турбин Днепрогэса и величавом течении Волго-Дона!

Ляля Орлова, которая сидела с карандашом и блокнотом в последнем ряду, громко зааплодировала, многие невольно обернулись. Ляля смутилась, хотела спрятаться, но, как это обычно бывает с застенчивыми людьми, вместо того, чтобы угомониться, подняла еще больше возни и шуму.

— Товарищи, — весело обратился Иона Овсеич, — вы видите здесь перед собою ту самую Идалию Орлову с табачной фабрики, о которой мы с вами только что говорили.

Теперь уже весь актив обернулся назад, дружно хлопая. Ляля, по привычке, закрыла лицо ладонями, но никто не хотел щадить, напротив, все требовали, чтобы она выступила и сама рассказала о девушках из своей бригады и новом почине.

Ляля изо всех сил отбивалась, но в конце концов пришлось уступить и повторить все сначала, как она рассказывала товарищу Дегтярю. Люди выслушали с огромным вниманием и тут же внесли предложение, чтобы наша местная пресса подхватила передовое начинание на своих страницах.

К Ионе Овсеичу наклонился человек, который сидел рядом с ним за столом, сказал несколько слов, прикрывая сбоку рот ладонью, Иона Овсеич поднялся, видно было, что он взволнован, и попросил тишины:

— Уважаемые товарищи пропагандисты, могу сообщить, что Сталинский райком партии целиком поддерживает ваше предложение и будет ходатайствовать в соответствующих инстанциях.

Ляля, как только закончился актив, вышла одна из первых, чтобы не получилось, будто она нарочно ждет Иону Овсеича и товарища из райкома партии, и долго, чуть не до полночи, бродила по улицам города. Когда Иона Овсеич вернулся домой, ее все еще не было, он зашел к Малой, чтобы поделиться и порадовать старуху, которая в свое время отдала столько сил и энергии этой самой Ляле Орловой. Мадам Малая сидела в кресле, набросив на плечи платок, глаза открывались и закрывались, как будто одолевала дремота, потом, когда Иона Овсеич закончил свой рассказ про Лялю Орлову, положила голову на ладонь, минуту помолчала и сказала тихо, вроде самой себе:

— Иосиф Котляр умер.

Иона Овсеич на секунду задумался и решительно произнес: «Царствие ему небесное». Мадам Малая закрыла глаза, двигались одни губы, и бормотала себе под нос:

— Как устроена человеческая жизнь: одну ногу человек потерял на гражданской войне, другую — потерял в лагере, от гангрены, и умер где-то на чужбине.

— Малая, — товарищ Дегтярь заложил большой палец под лацкан и весь наклонился вперед, — возьми себя в руки и прекрати своё кликушество.

Клава Ивановна подняла голову, улыбнулась, как маленький ребенок, неизвестно кому, неизвестно чему, и сказала Дегтярю, пусть идет домой: старуха Малая имеет право немного отдохнуть.

VIII

В шесть часов утра радио из Москвы сообщило радостную весть: по всей стране с огромным успехом прошел первый день подписки на новый государственный заем развития народного хозяйства СССР. Ленинградские судостроители решили отдать взаймы государству свой месячный оклад, а токари-скоростники Мартынов, Андрочников, Кислыця и Оглымамедов, работающие в счет последнего года пятилетки, пожелали занять государству свой двухмесячный заработок. Благородному примеру последовали многие производственники завода «Электросила», фабрики «Скороход» и работники Василеостровского райпищеторга.

Почин ленинградцев поддержали сталевары-скоростники завода «Запорожсталь» Петренко, Мартынов, Кобылицын, а донецкие шахтеры Пантелеймон Концедалов, Иван Хижняк и Митрофан Рахуба, выдавшие вчера на-гора первые тонны угля в счет шестой пятилетки, на подписном листе в графе «сумма» поставили: десятинедельный заработок.