Дворец иллюзий

Лицо Арджуны сияло, когда он говорил о благородстве этого смелого предприятия, этой войны, не похожей на все предыдущие, благодаря которой будут узнавать и помнить героев нашей эры. Я перевела свой взгляд с его лица на братьев. Они были исполнены тем же пылким рвением, даже Юдхиштхира. Самыми страстными были лица Гхатоткачи и Абхиманью, уверенные в том, что они становятся участниками события, которое запечатлеет их имена в сердцах последующих поколений. Я не могла не улыбаться, слушая, как они хвастались друг другу, сколько врагов они уничтожат. Какая-то часть их энтузиазма передалась даже мне. Я подняла лицо к небу и помолилась о том, чтобы они заслужили еще большую славу, чем они воображали. Едва я закончила свою молитву, как одна звезда отделилась от черной ночной материи и упала. Мое сердце затрепетало при этом добром знаке. Боги ответили мне!

Но я забыла, как боги коварны. Как они дают тебе одной рукой то, что ты хочешь, другой они забирают нечто гораздо более ценное. Да, слава придет к обоим юношам, и певцы будут воспевать их подвиги чаще, чем подвиги их отцов. Но слушатели этих песен будут отворачиваться, чтобы спрятать свои слезы.

* * *

Мои мужья обсуждали военные вопросы. Должен ли Дхри расположить солдат плотными рядами или длинной вереницей завтра утром? Каких царей поставить во главе войска? Кто должен быть в арьергарде? Абхиманью умолял, чтобы ему позволили вести первую атаку, но его дяди чувствовали, что он был еще недостаточно опытен. Уттара слушала, как они спорили, и ее лихорадочно горевшие глаза наполнялись удивлением и ужасом. Она переводила взгляд с одного лица на другое, сжимая руками свой слегка выпирающий живот. Неужели и я была так молода когда-то? Я думала об этом, пока шла к краю холма, где рос лесок.

И неожиданно передо мной оказался Вьяса, который предсказал всё, что привело нас сюда в этот день. Его глаза сверкали в темноте, и священная нить, которая лежала у него поперёк живота, сияла, будто высеченная изо льда. Он выглядел ничуть не старше, чем в тот день, когда я встретила его в баньяновой аллее.

У меня резко похолодело в груди. Почему он пришел? Я не хотела слышать очередное мрачное предсказание в самом начале нашего великого смелого предприятия. Но я спрятала свою тревогу за словами формальной вежливости.

— Это так восхитительно — хоть и неожиданно — встретить тебя здесь, почтенный мудрец. Я рада, что ты выглядишь так хорошо!

— Жаль, что годы не были столь же добры к дочери Друпада, — ответил он, ухмыляясь сквозь густую бороду, будто бы зная, как неловко я себя чувствовала в его присутствии. — Возможно, вместо пудры от комаров, я должен был подарить тебе омолаживающие мази!

Легко тебе шутить, подумала я в гневе. Ты бы по-другому себя вел, если бы те, кого ты любишь, балансировали на острие ножа.

— Правда, по-другому? — сказал он, пугая меня. — Позволь мне поведать тебе, где я был до этого: я навестил своего старшего сына, который сейчас в некотором расстройстве.

— Слепой царь? Он твой сын? — изумленно переспросила я. — Но я думала, он сын брата Бхишмы…

— Это долгая история, — сказал Вьяса, — и некоторые ее эпизоды не очень льстят моему эго. Я ее как-нибудь тебе расскажу. А сейчас позволь мне всего лишь упомянуть имя моего второго сына. Это был… Панду.

Я уставилась на него, ошеломленная, устыдившись того, как поспешно я судила о нем. Его внуки противостояли друг другу в этой борьбе не на жизнь, а на смерть! Кто бы ни выиграл в этой войне, Вьясе предстояли большие потери.

— Как ты можешь быть таким спокойным? — прошептала я.

Вьяса улыбнулся.

— Жизнь, которую ты проживаешь сейчас, — всего лишь пузырь в космическом потоке, сформированный кармой других жизней. Тот, кто является твоим мужем в этой жизни, возможно, был твоим врагом в прошлой жизни, и тот, кого ты ненавидишь, мог быть твоим возлюбленным. Зачем тогда плакать о ком-либо из них?

Его слова не удивляли меня. Мудрецы, которые посещали нас в изгнании, говорили то же самое в своих попытках заставить меня смириться с судьбой. Я верила им, но они не могли меня убедить. Этот мир вокруг меня с его красотами и ужасами слишком крепко держал меня. Я хотела получить в нем свое место по праву. Возможно, у меня были другие жизни, но я хотела получить удовлетворение от мести в этой жизни.

— Эта война пройдет так, как должна пройти — так, как я уже написал в своей книге, — продолжил Вьяса. — Почему я должен скорбеть об этом больше, чем если бы я смотрел спектакль?

Увидев упрямство в моих глазах, он сделал паузу.

— Но я пришел сюда не для того, чтобы философствовать. Я хочу предложить тебе дар — тот же, что я предложил слепому царю: особое зрение, которое даст тебе возможность увидеть самые важные части битвы издалека.

Я неровно вдохнула, пытаясь осознать масштабы того, что он предлагал. Я, женщина, увижу то, что ни одна женщина — и немногие мужчины — когда-либо наблюдали!

— Принял ли дар Дхритараштра?