Дворик обетованный

Дочь балагулы и дочь ребе Шмулика прибежали домой и ну давай по сусекам мести».

Ты, Миша, опять не выдерживал: «Мамо, хала – это ведь не колобок!»

«Не мешай, папа», – открывал рот Яшенька и получал очередную порцию каши.

«Михаил Абрамович, вам заняться нечем?» – возмущалась мама и продолжала: «Приплёлся Иоська домой, сел невесел, голову повесил. А Лягушка и спрашивает: “И что это ты, Иося, невесел? Шо уже такое случилось? Уже твоя мама тебя против меня настроила! Уже гадостей наговорила! ”

А Иося и отвечает ей: “Как же мне не кручиниться, если мама сказала, чтобы ты халу испекла к Шабесу”.

“Не тужи, Иоська, – отвечала ему Лягушка, – будет тебе хала”.

Ушёл Иоська спать, а Лягушка на двор выскакала, шкурку зелёную скинула и превратилась в такую девочку, в такую красавицу! И ну давай орать: “Мамалэ-нянялэ! Собирайтесь-ка, снаряжайтесь-ка. Испеките мне халу к Шабесу! ”

И сбежались отовсюду мамалэ-нянялэ и ну давай халы печь! А наутро все три невестки собрались у свекрови, хвастаются халами.

Цецилия взяла в руки первую халу, Двойрину, и говорит: “Скажи-ка ты мне, Двойра, что это за сухарь такой? Дрожжи положить забыла? А у тебя, Сара, что за сморчок такой?”»

Ты, Миша, не пропускал ни слова: «Мамо, скажите, чтобы мальчик понял: эта хала таки была похожа на саму Сарочку…»

«И тут Иоська достал свою халу…»

Ты, Миша, не смог не вставить: «Ай да Иоська, ай да сукин сын!»

Яшенька поворачивал голову к папе и спрашивал: «Папа, а что такое “сукин сын”?»

Я крутила пальцем у виска, а мама переводила: «Ай да Иоська, ай да молодец! Вот что это значит, Яшенька. Кушай!»

«Рассказывай, бабушка!» – просил Яшенька.

«Да, мамо, аж мне интересно стало, чем дело закончится», – не унимался ты.

«”А теперь пусть ваши жёны на Шабес явятся, да свечи зажгут, да к столу сядут”.

И стали братья над Иоськой потешаться: “Как же ты, Иоська, жабу свою за стол посадишь?”

Приплёлся Иоська домой, сел невесел, голову повесил.

А Лягушка и спрашивает его: “И что это ты, Иося, невесел? Шо уже такое случилось? Уже твоя мама тебя против меня настроила!”

А Иося ей отвечает: “Как же мне не кручиниться? Мама сказала, чтобы ты к Шабесу явилась, да за стол с невестками села, да свечи зажгла… А как я тебя, такую зелёную, за стол посажу?”

А Лягушка ему и отвечает: “Не тужи, Иоська. Как женился, так и посадишь. Ты к Шабесу придёшь, за стол сядешь, кидуш на вино сделаешь, а как услышишь гром, так и скажи: это, мол, моя Лягушонка в коробчонке приехала”».

Ты, Миша, не мог пропустить, чтобы не сказать своё веское слово: «Мамо, а что, без грома никак?»

Мама говорила: «А из сказки слов не выкинешь, зятёк! Кушай, Яшенька, кушай, папу своего не слушай. Ушёл Иоська спать, а лягушка на двор выскакала, шкурку зелёную скинула и превратилась в такую мейдэлэ! И ну давай орать: “Мамалэ-нянялэ! Собирайтесь-ка, снаряжайтесь-ка. Платье мне к Шабесу приготовьте, да косынку красивую”.

И сбежались отовсюду мамалэ-нянялэ и ну давай шить-вязать! А под вечер стали собираться к столу Мойша с Двойрой, Сруль с Сарой и Иоська один невесёлый пришел. А братья над ним потешаются: “Что же ты жабу свою не принёс? Что же в платочек-то не положил? Что же ты её не нарядил? Что же за стол не посадил?”

И тут раздался гром. Испугались все, а Иоська и сказал: “Не бойтесь! Это моя Лягушонка в коробчонке прискакала”.

И вошла еврейская девочка красоты неписаной! И стали они жить-поживать, да детей рожать…»

И ты, Миша, конечно, не мог не закончить сказку: «А смысл этой сказки, Яшенька, такой: не надо, сынок, надеяться на удачу и пускать стрелы куда ни попадя – они всё равно упадут не туда, куда надо. А надо поднять свой тухес и идти искать свой нахес. Старая еврейская поговорка, сынок, гласит: “Любимую надо рассмотреть не глазами, а сердцем”».

Каша была съедена, бабушка довольна, а я смотрела на всех вас, моих любимых, и думала: «Мальчик мой, люба моя, не будь тем, кто всё время ищет. Будь тем, кто всё время что-то находит…»

История семнадцатая

Юный натуралист

– Мишенька, кецеле, что-то я сегодня не очень хорошо себя чувствую. Давление, сердце стучало, как сумасшедшее. Думала, не дойду до балкона. Лекарства выпила… Я пью столько таблеток, что для них нужно будет покупать отдельный чемодан, когда… Но потихонечку, помаленечку, я уже здесь. О, Сёмочка, как жизнь? Как твои гады поживают? Ну да, пресмыкающиеся. Прости, дорогой, я не хотела тебя обидеть! Ты всё там же работаешь? Никто тебя ещё не покусал? И что, ты выжил? Сёмочка, я всегда хотела тебя спросить: почему именно пресмыкающиеся? Они чудесные? Сёмочка, я помню, как орала твоя мама, когда ты впервые принёс в дом гадюку. Какая разница, мальчик мой? Для меня что уж, что гадюка – твари подколодные.

– Миша, знаешь, кто приходил? Сёма приходил. Помнишь Сёмочку? Сына Бори и Доры. Да, он по-прежнему любит гадов. Учёный мальчик. Я всё время думаю: почему именно гады стали так дороги Сёмочке?