Дыхание Луны

Дамир отправил наше длинное послание Люции, и – о чудо, уже через минуту от нее пришел ответ – когда мы, наконец, встретимся, и где? Он ответил немедленно – я хочу встретиться с тобой на финале Лиги Чемпионов, в Лондоне, как только Мадридский Реал победит всех и выйдет в эту стадию турнира. Люция прислала новое фото – она качает на качельках, в парке, любимую трехгодовалую младшую сестренку. Дело пошло. Нашей взаимной радости не было предела. Дамир радовался тому, что у него, скорее всего, будет первое свидание, не с проституткой, а с нормальной девушкой. Это «номер один». Мы были счастливы, за него, так, что водили вокруг него хоровод, прямо в зоне ожидания, и пели Никандрову любимую «Богородице дево, радуйся!», ввергая в изумление других пассажиров. Это «номер два». Дамир был на седьмом небе от того, что таким изысканным образом насладил нас, в центре нашего маленького хоровода, он танцевал вприсядку, подбрасывая вверх ноги. Это «номер три». Мы все были счастливы от того, что доставили этому деревенскому парню радость «номер три», которая, вне всяких сомнений, была гораздо более тонкой, волнительной и всеохватывающей, нежели простое удовольствие «номер один», или даже более изысканное «номер два». Это было «номер четыре», за которым следовали и другие, еще более возвышенные состояния нашего единства и взаимного переплетения миров.

– Вам действительно не нужны были переводчики, чтобы общаться друг с другом?

– Нет, не нужны. Через некоторое время, мы уже ловили саму суть слов, друг в друге, в самой сердцевине мысли, еще до того, как она облачалась в слова. Есть у Бродского что-нибудь, соответствующее?

Мой следователь задумывается, на секунду, и бормочет:

– Так долго вместе прожили мы с ней,

Что сделали из собственных теней

Мы дверь себе – работаешь ли, спишь ли,

Но створки не распахивались врозь,

И мы прошли их, видимо, насквозь,

И черным ходом в будущее вышли.

В дверь стучат. Мой следователь нервно кричит:

– Не сейчас, позже!

И говорит мне:

– Быстрее – что было дальше? У нас мало времени.

Полосатый

– Дальше были важные мелочи взаимного привыкания и взаимопроникновения. Вместе с Златаном мы купили еще коньяка, и распили, прямо на глазах у всех. Вместе с ним, изнутри него, мы грубо обругали работника аэропорта, сделавшего нам замечания, и, проходя мимо, пихнули локтем мужчину, особенно косо на нас смотревшего. Вместе с Дамиром, изнутри него, мы уединились в туалете, и маструбировали в кабинке, глядя порнографические ролики, закачанные в огромном количестве на его планшет, мечтая о Люции, забыв закрыть дверь на щеколду – и были изобличены уборщицей. Вместе со мной, мы испытали большую неловкость за наше пьянство, за несдержанность Златана, за поведение Дамира. Вместе с Никандром, изнутри него, мы замаливали неловкости нашей неисправной, бушующей природы, до самой посадки на самолет читая: «Помилуй нас, Боже, по великой милости твоей, и по множеству щедрот твоих, очисти беззаконие наше». В этой молитве, мы заменили слово «мое» на «наше». Вместе с Златаном, изнутри него, уже в самолете, мы разгневались на какого-то хасида, в традиционном одеянии, долго стоявшего в проходе и неторопливо и обстоятельно убиравшего свои вещи в верхнее багажное отделение, и пихнули его локтем – бедняга свалился прямо в проход, и чуть не заплакал. Во время полета, вместе с Дамиром, изнутри него, мы еще раз выходили в туалетную комнату, и горячо и отчаянно маструбировали, причем дважды, на фотографию Люции. Вместе со мной, изнутри меня, мы снова и снова переживали неловкость. Вместе с Никандром, изнутри него, мы обращались к Создателю с просьбой исправить нас, непотребных, и минут пять пели «Царю небесный, утешителю, душе истины, иже везде сый и всея исполняй…» – до тех пор, пока представители других религиозных концессий, направлявшиеся в Иерусалим, сидевшие на соседних местах, не взмолились о тишине и покое.

Следователь интересуется:

– Не понимаю маленьких деталей, возможно важных для хода следствия – вы что, все вместе набивались в одну туалетную кабинку, что ли?

Я смеюсь над ним, и вижу – он все понял, объяснять не надо.

– А что делала Маша? Как вы чувствовали ее?

– Маша, с немалым изумлением и удовольствием, прислушивалась к тому, что происходит в нас. Для нее это было довольно внезапным, незапланированным расширением сознания – началось с добавления меня, а стало уже в три раза больше, сложнее, многограннее… и удивительнее. Ее страх немного поутих – видимо, сейчас с ней обращались лучше, к тому же, она знала, что мы приложим все силы, чтобы как можно быстрее найти ее и освободить.

Я прошу у следователя стакан воды, выпиваю залпом, и продолжаю: