Дзержинский. От «Астронома» до «Железного Феликса»

Вместе с тем это был именно первый санкционированный расстрел ВЧК, самосудный же расстрел был произведен ранее. Сразу же по опубликованию декрета, в ночь на 23 февраля 1918 г. на Суворовском проспекте в Петрограде работниками ВЧК и красногвардейцами было расстреляно 6 «офицеров-корниловцев»[669]. В «Известиях ВЦИК» это сообщение было более конкретизировано, правда, с ошибочной, более поздней датировкой. Согласно газете, в начале марта в ВЧК поступили сведения о собиравшихся контрреволюционерах в доме № 4 по Миллионной улице. Туда выехал отряд красногвардейцев во главе с членами ВЧК В. Л. Панюшкиным и Черкашиным. При аресте находившихся по указанному адресу семерых студентов было обнаружено составленное ими воззвание с призывом к свержению советской власти. Чекисты арестовали и вывезли студентов к амбарам Александро-Невской лавры, где открыли по ним стрельбу. В результате были застрелены пятеро студентов, один умер позднее от ран, и еще одному студенту удалось сбежать[670]. По данному самосудному расстрелу наркомом юстиции И. З. Штейнбергом было возбуждено дело

[671], но вскоре следствие зашло в тупик в связи с потерей материалов дела при переезде правительственных органов в Москву. Позднее, уже в апреле 1918 г., Моссовет примет специальное сообщение об аресте Панюшкина и Черкашина и предании их суду. Однако ВЧК заявило о доверии указанным лицам как истинным революционерам, допустившим в боевой революционной обстановке «невольные ошибки», одновременно выразив протест против травли чекистов, «не обоснованной ни полнотой следствия, ни хотя бы минимальной необходимостью». Вскоре после того как Панюшкина командировали чрезвычайным военным комиссаром по борьбе с контрреволюцией в Тульскую область, дело окончательно заглохло[672].

28 февраля ВЧК расстреляло еще двух грабителей, действовавших от имени Чрезвычайной комиссии: В. А. Смирнова и И. В. Занозу[673]

. Я. Х. Петерс вспоминал: «…некий проходимец со своими подручными якобы от имени ВЧК организовал «обыск» у кутящих буржуев в гостинице «Медведь», забрал у них ценности и деньги и заявил, что это делается по поручению Дзержинского. Проходимец ничего общего с ВЧК не имел. Это был просто хулиган и грабитель, но тем не менее, когда об этом «обыске» узнал Штейнберг, он пустился в такую истерику, что товарищу Дзержинскому пришлось потратить чрезвычайно много времени и сил, чтобы доказать, что борьба с хулиганами и грабителями входит в задачи ВЧК»[674].

В 1918 г. и в последующие годы подобные действия будут неизменно караться ВЧК высшей мерой наказания.

Первоначально в ВЧК не злоупотребляли новыми чрезвычайными полномочиями. Всего в петроградский период деятельности ВЧК по постановлениям чрезвычайных комиссии было расстреляно 16 человек[675]. Девять из них приходились на февраль 1918 г., остальные на первую неделю марта. За исключением одного расстрелянного германского шпиона все это были лица с богатым уголовным прошлым, что особо подчеркивалось как самими чекистами, так и в сообщениях советской периодики.

Вместе с тем ситуация с применением высшей меры наказания зимой 1918 г. обстояла не столь благополучно, как это подавалось большевиками населению. Декрет «Социалистическое отечество в опасности» открыл целую череду новых несанкционированных расстрелов местными органами власти, так как в документе не говорилось об органах, получивших это право.

В результате помимо ВЧК производили расстрелы на месте преступления и другие органы советской власти. Уже в первый день применения смертной казни 22 февраля 1918 г. в Петрограде было расстреляно не менее 13 уголовников. Расстрелы продолжались и после выхода разъяснения ВЧК от 23 февраля, в котором чекисты говорили о закреплении расстрельной функции исключительно за ЧК и недопустимости подобных самосудных приговоров. Расстрелы не стали даже менее массовыми. Так, счет расстрелянных на месте преступления 26 февраля 1918 года доходил в Петрограде уже до 20 человек[676]

.

Продолжались самосудные расстрелы и в следующем месяце. В марте советская периодика фиксирует около 100 подобных случаев расстрелов (в среднем по 3 человека в день). Значительная часть из них приходилась на Москву, в Петрограде же ситуация постепенно улучшалась. В частности, 6 марта в Москве на основании декрета от 21 февраля 1918 г. были расстреляны трое неизвестных, 11 марта — 7 анархистов из группы «Ураган» (первый расстрел переехавшей в Москву ВЧК), 20 марта — двое и 23 марта — еще один грабитель[677].

В дальнейшем расстрелы на месте преступления местными органами власти применялись уже не так часто. Вместе с тем следует отметить, что по целому ряду расстрелов, совершенных самочинно, были впоследствии возбуждены уголовные дела. В первую очередь это было связано с сомнением в обоснованности применения высшей меры «социальной защиты».