Дж. Р. Р. Толкин: автор века. Филологическое путешествие в Средиземье

Как и в случае с парадоксами взаимосвязей, логика удачи (или случая, или судьбы, или фортуны, или случайности, или даже wyrd) для Толкина, по-видимому, заключается в следующем: нам не дано знать, как повернутся события, и в любом случае никогда не стоит опускать руки — ни в отчаянии, ни в пассивном уповании на вмешательство каких-то внешних сил. Если внешние силы (валары) и существуют, им приходится действовать через людей или других своих представителей на земле, и когда те отступаются от задуманного, то и все действия внешней силы оказываются напрасными. Как говорит Галадриэль, для некоторых из событий, которые открывает ее зеркало, время «никогда не настанет». Можно также вспомнить, как некая сила наслала вещий сон, благодаря которому Боромир оказался в Раздоле; при этом первым этот сон увидел Фарамир, он видел его чаще, и именно он «вбил себе в голову», что этому предостережению следует внять, однако в путь отправился его брат. Боромир утверждает, что занял его место, поскольку «дорога на север трудна и опасна», но у нас есть основания не доверять его словам. Наверное, всем было бы лучше, если бы Фарамиру было позволено последовать совету валаров. Но люди могут помешать осуществлению намерений Провидения, а следование им (при условии, что их удается распознать) вовсе не гарантирует успеха или безопасности. Максимум, что можно сказать: иногда события складываются удачнее, чем можно ожидать, как это было в случае с Горлумом в Саммат-Науре, однако при этом надо быть бесстрашным (как говорит Беовульф), не выпускать удачу из рук (как говорит Гимли), следовать совету «не торопись никого осуждать на смерть» и в целом сознательно не причинять вреда ради повышения своих шансов на успех — это может обернуться против тебя (как говорит Гэндальф). Необъективность можно усмотреть только в последнем заявлении, но тут уж ни одному простому смертному не дано знать, так ли это.

Положительные силы: мужество

Толкину, мягко говоря, не везло с критиками. Его обвиняли в подтасовке сюжета (на это возражение я постарался ответить выше), в несоблюдении им же самим установленных правил по поводу Кольца (это я попытался объяснить с помощью слова «зависимость»), в отсутствии границы между «добрыми» и «злыми» героями — тут уж за Толкина вступился У. Х. Оден со своей сокрушительной логикой. В 1955 году, а потом еще раз в 1961-м он отметил колоссальную разницу между героями и антигероями: положительные персонажи, всякие там Гэндальфы и Галадриэли, способны вообразить свое превращение в злодеев, тогда как главная слабость Саурона — даже на тактическом уровне — состоит в том, что он не может себе представить, чтобы кто-нибудь вздумал навсегда уничтожить Кольцо, разрушив тем самым себя самого. Пытаясь добиться своего не мытьем, так катаньем, некоторые стали жаловаться, мол, положительные герои какие-то уж слишком положительные — никаких тебе обычных человеческих слабостей и грешков, — совершенно упустив из виду последовательно раскрываемую концепцию превращения в призрака.

Особенно сильное раздражение вызвали у Толкина отзывы Эдвина Мьюира, опубликованные в газете «Обсервер» (см. «Письма», № 177). Мьюир сделал обзоры каждого из томов «Властелина колец» по мере их выхода в свет, и его работы были напечатаны в «Обсервере» 22 августа 1954 года, 21 ноября 1954 года и 27 ноября 1955 года. Яростнее всего он раскритиковал первый и третий тома (онты ему понравились). Замечание Мьюира по поводу третьего тома, которое так разозлило Толкина, состояло в том, что все произведение выглядит недостаточно зрелым, поскольку в нем слишком мало боли: «Хорошие парни поучаствовали в смертельной схватке и вышли из нее здоровыми и счастливыми триумфаторами, как и положено хорошим парням».

Ответ на это прост. По крайней мере Фродо нельзя назвать здоровым или счастливым: он избегает любых намеков на триумф и, по-видимому, навеки искалечен — и физически, и морально. Да, его забирают с собой эльфы, чтобы излечить от ран, как короля Артура, хотя это все равно не то же самое, о чем пишет Мьюир. Однако есть и другие люди, существа и предметы, которые нельзя забрать с собой или исцелить. На самом деле, гораздо проще увидеть в книге Толкина пессимизм, нежели глупый или ребяческий оптимизм — это еще одно качество, отличающее его от большинства подражателей.