Джатаки. Избранные рассказы о прошлых жизнях Будды.

Сластолюбивый царь, советом мудрых пренебрёгший,

Оленю, в западню попавшему, подобен…

Неблагородный человек, о царь,

Змее подобен, что на груди пригрета.

Не станет мудрый дружбу с ним водить –

Добра не жди от злого человека.

Но если ты такого человека встретишь,

Который добр, благовоспитан, его и мудрый другом назовёт –

Нужна с хорошим только человеком дружба".

Потом, чтобы царь понял, что нельзя так поступать с тем, кого он назвал своим сыном, мудрец напомнил слова, ранее им произнесённые:

"Был ты глуп, был, поистине, глух ты и нем,

Когда вздумал совета просить у меня.

Ну мне ли судить о высоких делах,

Возросшему у рукояти сохи?"

И Махосадха повторил слова царя:

"За шиворот его и из моих владений прочь того, кто счастью моему задумал помешать", после чего продолжал:

"Махараджа, где уж мне, сыну простолюдина, разобраться в делах, какие ведают Сенака и другие пандиты, это не моего ума дело, я разбираюсь разве что в низких ремёслах, а такое способны понять только Сенака и ему подобные. Вот эти мудрые господа пусть и спасают тебя теперь от восемнадцати полков, осадивших город. А меня прикажи взять за шиворот и вышвырнуть вон. Что меня спрашивать?" Так безжалостно корил он царя. Тот выслушал его и подумал:

"Мудрец напоминает мне о моём недомыслии, но сам-то он уже тогда предвидел грядущую опасность. Поэтому он так жестоко меня укоряет. Не может быть, однако, чтобы он всё это время бездействовал. Наверняка он уже позаботился о нашем спасении". И он молвил в ответ:

"Махосадха, помилосердствуй! Мудрые не попрекают прошлым.

Что колешь ты меня, словно стрекалом коня стреноженного?

Ты утешь меня. А попрекать что толку?"

Великий подумал: "Царь просто глуп и слеп, он не умеет ценить людей. Помучаю его ещё немного, прежде чем помочь", — и он произнёс:

"Трудно что-то сделать, кшатрий, время упустили.

Мне тебя уж не спасти, спасайся сам, как знаешь.

Есть слоны волшебные, что по небу летают, –

Кто найдёт такого, улететь, пожалуй, сможет.

Кони есть волшебные, что по небу летают, –

Кто найдёт такого, улететь, пожалуй, сможет.

Птицы есть волшебные, что по небу летают, –

Кто найдёт такую, улететь, пожалуй, сможет.

Яккхи есть, волшебники, что по небу летают, –

Кто найдёт такого, улететь, пожалуй, сможет.

Трудно что-то сделать, кшатрий, время упустили.

Мне тебя уж не спасти, я в небе не летаю".

Услышав такое, царь онемел. А Сенака подумал: "Никому, кроме мудреца, ни царя, ни нас не спасти. А царь испуган его речами и безмолвствует. Придётся мне его просить". И он обратился к мудрецу со словами:

"Берег потеряв из виду, в море тонущий бурливом,

Дно нащупав под ногою, вновь надежду обретает.

Для царя и нас, несчастных, ты, Махосадха, опора!

Из советников ты — лучший, так спаси нас от невзгоды!"

Великий ему отвечал с укоризной:

"Трудно что-то сделать, право, время упустили.

Мне его уж не спасти, ты сам попробуй, пандит".

Растерянный и перепуганный до смерти царь не посмел обратиться к Махосадхе и спросил Сенаку в надежде, что хоть тот что-то придумает:

"Моему внемли ты слову: видишь страшную угрозу?

Сенака, что делать дальше, от тебя хочу я слышать".

Сенака же подумал: "Царь пойдёт на всё, только бы спастись. Хорошо ли, плохо ли я придумал, а всё ж скажу ему". И он произнёс:

"Двери подожжём в чертоге, за ножи потом возьмёмся

И заколем мы друг друга, поскорей уйдём из жизни,

Чтоб не предал Брахмадатта нас мученьям перед смертью".

Царя его речь не обрадовала. "Лучше ты самому себе с женой и детьми устрой такой погребальный костёр", — подумал он и обратился к Пуккусе, а потом и к другим. Но и они ничего умного не придумали и отвечали кому что в голову пришло.

"Моему внемли ты слову: видишь страшную угрозу?

Пуккуса, что делать дальше, от тебя хочу я слышать". –

"Примем яду и погибнем, поскорей уйдём из жизни,

Чтоб не предал Брахмадатта нас мученьям перед смертью".

"Моему внемли ты слову: видишь страшную угрозу?

Что нам делать, о Кавинда, от тебя хочу я слышать". –

"В петлю голову мы сунем или бросимся мы с башни,

Чтоб не предал Брахмадатта нас мученьям перед смертью".

"Моему внемли ты слову: видишь страшную угрозу?

Что нам делать, о Девинда, от тебя хочу я слышать". –

"Двери подожжём в чертоге, за ножи потом возьмёмся

И убьём друг друга сразу, поскорей уйдём из жизни.

Мне спасти вас не под силам. Вот Махосадха сумел бы".

Говоря это, Девинда думал про себя: "Что это царь делает? Когда рядом огонь, он дует на светлячка! Нас не может спасти никто, кроме Махосадхи, а царь, вместо того чтобы искать его совета, обращается к нам! А мы-то что знаем?" И, не видя выхода, он, повторив слова Сенаки, воздал хвалу Великому, молвив:

"Вот решенье, махараджа: к мудрецу мы обратимся;

Ну, а если не сумеет и Махосадха спасти нас,

Значит, Сенаки совету нам последовать придётся".

Выслушав это, царь вспомнил, как дурно говорил он раньше с Махосадхой, и, не смея обратиться к нему прямо, стал сетовать громко, так, чтобы тот услышал:

"Как неудачник, в смоковнице сока искавший напрасно,

Так же мы тщетно в отчаянье выхода ищем.

Как не сумевшие сока из древа добыть шерстяного,

Так же мы тщетно в отчаянье выхода ищем.