Джатаки. Избранные рассказы о прошлых жизнях Будды.

"Хорошо, любезный". И он назначил содержание свите, оказал великие почести самому Махосадхе и отвёл ему дом:

"Любезный, — сказал он, — пока не прибыл ваш царь, живи здесь, и да исполнишь ты беспрепятственно всё, что тебе нужно сделать". А когда Махосадха вошёл во дворец, он остановился внизу лестницы, думая:

"Здесь надо бы сделать дверь для потайного хода", и тут ему пришло в голову: "Царь разрешил мне делать всё, что я сочту нужным. Следует позаботиться о том, чтобы лестница не провалилась в подземный ход, когда его начнут копать". И он сказал царю:

"Государь, войдя к тебе, я задержался там, у главной лестницы, и увидал изъян в постройке. Если тебе угодно, я добуду нужный материал и всё исправлю". –

"Хорошо, исправь, любезный".

Он тщательно всё осмотрел и определил, где надо сделать дверь в подземный ход, велел снять лестницу и, чтоб земля там не осела, уложить покрытие из брёвен, а на него поставить лестницу надёжно, чтобы она не обрушилась. Царь же ничего не заподозрил — он был уверен, что это мудрец для него старается. А тот провёл весь день, приглядывая за работой. Назавтра он сказал царю:

"Государь, если мне укажут, где будет жить наш царь, я присмотрю, чтобы всё было сделано, как нужно". –

"Ладно, пандит, бери любой участок в городе, кроме моего дворца". –

"Махараджа, мы здесь чужие, а в городе у тебя много любимцев; если наш выбор падёт на занятое уже место и твои воины нам станут препятствовать, что нам тогда делать?" –

"Ты не обращай на них внимания, пандит, бери любое место, которое понравится". –

"Но, государь, к тебе прибегут жалобщики и будут досаждать тебе. Если тебе угодно, пока мы выбираем место, я поставлю свою стражу у дворца. Тогда никто к тебе прорваться не посмеет, и всем будет спокойнее — и тебе, и нам". Царь согласился.

Тогда Махосадха расставил своих людей повсюду — на лестнице, внизу и наверху, и у дверей — приказав им никого не пропускать. И вот Махосадха послал своих людей к дому царицы-матери:

"Идите и ведите себя так, словно хотите его снести". Они пошли и начали долбить стены и ворота, так что с них посыпались кирпичи и глина. Когда царица-мать такое увидала, она вышла к ним и спросила:

"Зачем вы ломаете мой дом, любезные?" –

"Ломаем по приказу пандита Махосадхи, он хочет построить здесь дворец для своего царя". –

"Если так, зачем ломать? Живите здесь". –

"У нашего царя большая свита — этот дом ему не подойдёт. Мы построим для него другой, побольше". –

"Вы не знаете, кто я? Я — мать царя! Я пойду к моему сыну и спрошу, что это значит". –

"Мы ломаем дом с ведома царя. Попробуй нам помешать". Она сказала в гневе:

"Я на вас найду управу" — и отправилась во дворец. Но её туда и не впустили.

"Я — мать царя", — твердила она, а ей отвечали:

"Мы это знаем, да царь велел никого не пропускать. Ступай!" Не найдя себе защиты, она вернулась к своему дому. Там один работник закричал ей:

"Тебе чего здесь надо? Ступай прочь!" Он подскочил к ней, схватил за шиворот и так её толкнул, что она упала.

Тогда она подумала: "Видно, в самом деле это царь им приказал, иначе они бы не посмели так себя вести. Пойду-ка я к мудрецу". Она пришла к нему и сказала:

"Сынок Махосадха, зачем ты хочешь снести мой дом?" Он ей не ответил, но человек, стоявший рядом, переспросил:

"Что ты сказала, государыня?" –

"Пандит, ты зачем велел ломать моё жилище?" –

"Там будет построен дворец царю Ведехе". –

"Ужель, сынок, во всём этом огромном городе не найти другого места? Возьми с меня сто тысяч, только выбери другой участок". –

"Ладно, государыня, мы оставим твой дом. Только ты никому не говори, что дала нам взятку, а то другие тоже станут подкупать нас, оберегая свои дома". –

"Сынок, да если прознают, что я, мать царя, откупилась взяткой, какой позор мне будет! Конечно, я никому не скажу". –

"Ладно", — согласился слуга мудреца и взял сто тысяч.

Потом работники направились к дому Кеватты. Тот тоже бросился к царю, но вернулся от дворца ни с чем, со спиной, исполосованной бамбуковыми палками. Тогда и он, не зная, как настоять на своём праве, заплатил сто тысяч. И так, посягая на разные участки в городе и принимая взятки, они собрали девятьсот тысяч золотых монет. Махосадха между тем, обойдя весь город, вернулся во дворец. Царь спросил его, выбрал ли он место.

"Махараджа, — отвечал он, — никто нам не отказывает, но людям горестно расставаться со своими домами. Не подобает нам лишать их того, что им дорого. А в гавьюте отсюда, между городом и Гангой, есть подходящее место, где можно построить дворец для нашего царя". Тот, услышав это, обрадовался в душе.

"Сражаться в городе неловко, — подумал он. — Там не различишь, кто свой, а кто чужой. Биться за городом куда удобней. За городом мы и нападём на них и всех перебьём". И царь сказал:

"Хорошо, любезный! Строй на том месте, которое ты присмотрел". –

"Махараджа, там я и буду строить, только своим людям не вели ходить туда ни за дровами, ни за листьями, ни за чем иным. А то ведь непременно начнутся ссоры, и это радости ни тебе, ни нам не принесёт". –

"Хорошо, пандит, не пускай туда никого". –