Джефферсон

– Так, а теперь послушай, Джефф. Что мы имеем? Подвожу итоги: 1) Тебя не арестовали. 2) Мы вышли на след господина Эдгара. 3) Мы вышли на его убийц. И ты хочешь на этом все бросить? Это как если бы бегун обогнал всех соперников – и плюнул на это дело перед самой финишной чертой, за которой его ждет победа! Я однажды что-то такое читал, и в книжке это выглядело красиво. Но чтоб в жизни – нет уж, не хочу!

Джефферсон в очередной раз вынужден был признать, что Жильбер умеет быть очень убедительным. Может быть, и правда надо идти до конца. Только вот план его все-таки казался совершенно диким.

– Это же надо всю группу уговорить. Немыслимо!

– Попробуем. Вот слушай, как можно сделать…

В этот вечер после ужина Роксана встала на стул и попросила: «Минуту внимания!» Группа Баллардо доедала десерт «плавучий остров» – фирменное блюдо заведения. Супруги Фреро тщательно обмотались салфетками, чтоб не забрызгаться английским кремом.

– Простите, что отвлекаю. В цокольном этаже имеется конференц-зал. Мне хотелось бы встретиться с вами там через десять минут. Надолго я вас не задержу. Спасибо за внимание.

Все переглянулись. Если речь о завтрашней программе, то ее можно было объявить и здесь. Обычно так и делалось, и без всяких этих сложностей. Однако победила дисциплина, и через десять минут все были на месте. Роксана усадила их за стол переговоров, поблагодарила за то, что они пришли, а потом повернулась к доске объявлений и маркером написала на огромном белом листе:

СПОКОЙНОЙ НОЧИ!

После чего послала всем общий воздушный поцелуй, рассмеялась и вышла. Они не видели, как она прикрепила скотчем на дверь с наружной стороны лист А4 с надписью:

«Группа Баллардо. Вечер игры в скрабл. Просьба не беспокоить».

От изумления все сперва онемели, а потом заговорили наперебой. Что все это значит? Роксана сошла с ума или что?

Джефферсон, который тем временем занял место во главе стола, прочистил горло.

– Пожалуйста, прошу вас… спасибо.

Он подождал, пока не стало сравнительно тихо.

– Хорошо, ну так вот. На самом деле это мы с Жильбером хотели вас тут собрать. Не Роксана. Потому что нам надо много чего вам сказать. Да… очень много. Так много, что я даже не знаю, с чего начать.

– Начни с начала! – подсказал Жильбер. – А я продолжу, когда до меня дело дойдет.

У всех Баллардо глаза полезли на лоб.

– Да, – снова начал Джефферсон, – сейчас вы очень удивитесь. Речь идет об убийстве в «Чик-чик».

По собранию пробежал шепоток. Барсуки насторожились.

– В то утро, я имею в виду утро убийства, я как раз шел в парикмахерскую стричься. Я увидел, что дверь заперта, обошел дом сзади и влез в окно. Это я обнаружил несчастного господина Эдгара. Он лежал на полу, и в груди у него торчали ножницы. Госпожа Кристиансен спала под сушильным колпаком…

– Погодите, господин Благолап, – перебила его курица Кларисса. – Как это вы видели ее спящей, когда она утверждает…

– Меня зовут не Благолап, – в свою очередь перебил ее Джефферсон. – Я – Джефферсон Бушар де ла Потери.

Это признание должно было бы произвести эффект разорвавшейся бомбы, спровоцировать бегство, крики, обмороки – а вышло как раз наоборот: в зале воцарилось ледяное молчание. Несомненно, достаточно было бы кому-нибудь уронить, например, колпачок от ручки, чтобы сработал спусковой механизм неконтролируемой паники, но ничего такого не случилось, и Джефферсон продолжил свою речь:

– Не бойтесь, я никого не убил тогда и впредь не собираюсь. Я бежал потому, что госпожа Кристиансен проснулась и увидела меня с ножницами, которые я за миг до того выдернул из тела бедного господина Эдгара. Я это сделал не подумав, чисто инстинктивно, я хотел как-то ему помочь. А все обернулось против меня. Дама стала кричать, выбежала на улицу и указывала на меня как на убийцу. Я так испугался, что убежал, намереваясь объясниться и оправдаться потом, в спокойной обстановке. Понимаете, я просто хотел домой…

Он подробно, по порядку рассказал, как дальше развивались события: об открытке Кароль, которую он всем показал и даже пустил по рукам, о тайном пересечении границы в составе организованной группы, о госпоже Ролле, о том, как они узнали тайну господина Эдгара – что он боролся за права животных и эта борьба стоила ему жизни, и, наконец, о случайной встрече с двумя убийцами здесь, в городе. Несущественные детали, вроде переодевания в женские платья или Жильберовой аллергии на кошачью шерсть, он опустил. По ходу повествования выражение лиц слушателей постепенно менялось: от ошеломленного к заинтересованному, а от заинтересованного – к сочувственному, в особенности когда Джефферсон в заключение признался товарищам по путешествию, как он сожалеет, что до сих пор немного сторонился их. Причина тому – все эти заботы, однако со временем он узнал их лучше и научился их ценить. А потом он передал слово Жильберу.

– Так вот, то, что имею сказать я, вовсе не смешно, – начал тот.