Джентльменское соглашение

– Представь, что она – это громадный злой Цербер, сидящий на цепи. Ты подходишь к этому страшному существу как можно ближе и с дерзкой ухмылкой начинаешь дразнить его, словно перед тобой не монстр во плоти, а мелкий безобидный песик. Чудовище бросается в атаку. Но тебя это раззадоривает еще больше. Напрочь забыв про страх, ты подходишь все ближе и ближе. Вот уже ты ощущаешь жар его смрадного дыхания, слышишь, как огромные слюнявые клыки жадно цокают прямо возле твоего лица, лицезришь в кровавой пасти остатки плоти съеденных жертв. Но вся безудержная ярость этого людоеда только наполняет тебя новой порцией адреналина. Ты решаешь довести эмоции до предела: бьешь монстра руками по разъяренной морде и громко смеешься, глядя в его бешеные, налитые кровью глаза.

Именно такими словами режиссер хотел создать у претендентов на роль состояние, в котором они могли бы сыграть ту самую улыбку в лицо смерти.

Однако, как он ни старался, подвести каскадеров к Церберу на достаточно близкое расстояние, а тем более заставить их бить его по морде не удавалось. Соответствующие эмоции не считывались с их мужественных лиц. Они, скорее, выражали взгляд непоколебимых суперменов, которые, разжав пальцы, вовсе не разобьются об землю, а взлетят ввысь и удачно приземлятся где-нибудь на крыше. Ни страха, ни малой толики чувств обычного смертного, душу которого раздирает сильнейший внутренний конфликт, каскадеры показать не смогли.

Увидев в своих фантазиях образ грозного чудовища, смельчаки, не раз исполнявшие опасные трюки и дразнившие смерть, тут же пасовали и отбегали прочь на безопасное расстояние. По крайней мере, если они и смеялись ему в глаза, то оттуда, где этих глаз не было видно без театрального бинокля. Их «предсмертные улыбки» выглядели скорее насмешкой над собой, чем над фатальной бренностью бытия.

Тем временем стремительно приближался крайний срок сдачи дипломного фильма. Что называется, он уже наступал Маэстро на пятки. Для решения судьбы таких, как он, – не успевающих сдать выпускные работы горе-студентов – был создан совет из ведущих умов вуза. С каждым случаем они разбирались индивидуально, методично выслушивая рутинные жизненные истории, которые мешали «великому творцу» стать таковым. И вот раз за разом на лобное место к столу выползал жалкий сутулый человечек с опущенной головой и судорожно сжатыми кулаками, словно выносящими на всеобщее обозрение тяжкий груз своей жизни.

Эту ношу студенты с грохотом вываливали перед высоким советом в надежде, что те сжалятся и предоставят еще один шанс. Залетела… рожала… разгружал ящики, чтобы прокормить семью… отец – алкоголик, мать – инвалид… – такими были типичные отговорки бедолаг. От однообразия фраз видавшим виды мэтрам сценарного мастерства попросту становилось скучно. Некоторые из них начали делать ставки на следующий сюжет.

Наконец очередь дошла до юного Маэстро. Когда он вышел с широко расправленными плечами и гордо поднятой головой, члены совета оторопели и замерли в недоумении, понимая, что для такого смелого и в какой-то мере дерзкого жеста у студента должны быть крайне нестандартные и очень весомые основания.

– Ну-с, молодой человек, у вас-то что произошло: незапланированная беременность или преждевременные роды? – пошутил один из членов совета, разбудив последних коллег, убаюканных колыбельными рассказами предыдущих выступающих (по большей части женского пола).

– Нет. Мой фильм снят почти полностью, за исключением финальной сцены. Я ищу для нее каскадера, способного улыбнуться смерти, повиснув на высоте третьего этажа, – уверенно произнес принципиальный студент.

– Насколько мне известно, вы пересмотрели все кандидатуры как минимум из Москвы и области, – недовольно напомнил один из членов высокого жюри, которое восседало за массивным столом, расположенным на приличном возвышении, за что в студенческих кругах негласно звалось «ареопагом».

– Да, вы правы. Но среди них нет ни одного подходящего. Поэтому я собираюсь искать его в других городах, – невозмутимо ответил упрямец.

– Надеюсь, вы понимаете, что времени на раскачку уже не осталось. Может быть, утвердите на роль кого-то из просмотренных? Это всего лишь выпускной фильм, он не пойдет в прокат. Никто не будет судить его строго. Если ваше творение не станет блокбастером, то у вас хотя бы будет диплом. Полагаю, синица в руках в вашем случае лучше журавля в небе.

Проявленное неуважение к фильму не на шутку разозлило молодое дарование.

– Вы и ваши коллеги постоянно твердили нам на лекциях, что самый строгий судья картине – это сам режиссер, – заявил Маэстро. – А теперь сами же предлагаете нарушить эту заповедь. Я не хочу идти против своих принципов и выпускать ленту, которой не буду удовлетворен. Пусть лучше она не выйдет вообще, чем с плохо сыгранным финалом, – уверенно заявил Маэстро, чем пробудил не только последних спящих представителей кинематографической богемы, но и их чувство гордости за подрастающее поколение.

Под конец слово взял самый пожилой и опытный мастер.