Джокер в пустой колоде

– Как же хорошо, что вы вернулись! Телефон не работает, думаю, погляжу – не уехали ли? А тут и вы сами идете. Я хотела сказать: одежда вся на месте. Получается, что профессор в домашнем ушел? – при этих словах оперативники посмотрели друг на друга: «Вот так совпадение!», а Калошин спросил:

– Что именно было на нем вечером? Вы хорошо помните?

– Да зачем мне помнить, если я каждую вещь наизусть знаю – что он утром одевает, в течении дня если переоденется вдруг, тоже вижу. Одного взгляда достаточно, чтобы знать, во что оделся. Все моими руками стирано, выглажено, – немного обиженно сказала Екатерина Самсоновна.

Калошин поспешил ее успокоить:

– Ну, к вам-то у нас претензий никаких нет, просто поподробнее опишите те вещи, в которых он был вчера вечером.

Домработница взялась перечислять:

– Значит так: куртка домашняя из атласной ткани, с воротником и манжетами с прострочкой, знаете, такой – кубиками, светло-коричневого цвета, с пояском, под ней тенниска голубенькая, старенькая. Но профессор любил ее – матушкин подарок, брюки из светлой парусины, домашние, и туфли легкие, тоже из парусины, светлые. Вот и все, – видно было, что женщина и в самом деле очень гордится тем, что так хорошо выполняет свои домашние обязанности.

Калошин удовлетворительно закивал и задал следующий вопрос:

– К вам последнее время кто-нибудь приходил? – видя, что женщина задумалась, продолжил – В дом кто-нибудь заходил, или хотя бы на крыльцо? – Доронину же показал глазами на обрезанный над самой дверью телефонный провод. – Может быть, соседи были? Каретников, например?

– Ну, этот-то был как-то еще в начале лета – заносил хозяину документы, из Москвы, что ли, привез, не скажу точно.

– А раньше он часто бывал у вас? – видно было, что Калошина эта информация очень заинтересовала.

– Бывал, как же. И обедал не раз, и в кабинете частенько допоздна засиживался, и в московскую квартиру приходил постоянно, не знаю, что меж ними произошло, только вот уже все это лето не заходит сам, да и хозяин перестал ходить к нему, а сосед как принес тогда пакет, так больше и не появлялся.

– Ну, а еще кто-нибудь поднимался на крыльцо? Вы ведь понимаете, Екатерина Самсоновна, что тот, кто перерезал провод, знал хорошо, в каком месте он проведен в дом. Низко только на крыльце, дальше он идет по столбам, поэтому здесь и резанули.

– Ой, уж не думаете ли вы, что это Каретников мог сделать? Зачем же ему? Ну, даже если и повздорили двое мужчин, так не повод же так мстить? Да они уж, как я вам сказала, месяца четыре не разговаривали, зачем бы сейчас-то это делать? И не такой он, этот Каретников, уважительный, воспитанный, всегда с гостинцем приходил, меня величал, как равную, не то, что некоторые – даже и поздороваться с домработницей ниже своего достоинства считают. Да что ж, злодей он, что ли, какой? – сказав это, женщина даже тихонько засмеялась, видимо, сама мысль о том, что сосед может вот так вдруг прийти и перерезать провод, показалась ей и в самом деле абсурдной, и смешно, что милиционеры могли даже просто предположить это.

Калошин был снисходителен к женщине, у них такая работа, что предполагать они могут все, что угодно, а уж дело опрашиваемых отвечать или промолчать. Решил, что на этом вопросе больше останавливаться не стоит, сказал:

– Мы еще раз пройдемся по вашим владениям. Вы не против? – на что женщина утвердительно закивала. А когда Василий сказал ей, что они соединят провода, чтобы она не оставалась без связи и не искала телефониста, обрадовалась предложила чаю с бутербродами, посетовав, что из-за всех этих событий они совершенно забыли про завтрак, а обед она не готовила – исчезновение хозяина выбило из колеи повседневных забот. На чай мужчины согласились, не раздумывая – маковой росинки не было во рту с утра, но сидеть долго не стали и, быстро управившись с бутербродами, пошли во двор.

Пока Доронин соединял провода, взяв у домработницы нож, Калошин стал разглядывать траву и дорожку возле крыльца, потом пошел вокруг дома, все приглядываясь к участкам земли, свободным от травы. С одной стороны дома были разбиты небольшие клумбы, на которых еще цвели разноцветные астры и хризантемы – и тут чувствовалась заботливая рука Екатерины Самсоновны. Вокруг них на земле отчетливо виднелись следы женских туфель без каблуков – в такой обуви ходила домработница, это Калошин заметил сразу. Под окном профессорского кабинета Калошин еще раз попытался отыскать хоть какие-то следы, прошел опять до кустарника, обратил внимание на то, что некоторые веточки были обломаны, и сломы эти, похоже, были свежими. Внимательно просмотрев доски забора за кустами, Калошин разочарованно вернулся к крыльцу. Уже вдвоем с Дорониным они пошли по направлению к огородам, расположенным за домом профессора. Двигаясь вдоль забора, Калошин достал свой портсигар, и тут на металлической поверхности коробки блеснул солнечный зайчик – Калошин резко обернулся и успел увидеть, что в круглом окне чердака Каретникова бликовали линзы бинокля.