Джокер в пустой колоде

– А мы имели честь встретить гражданина Чижова в доме Каретникова! Твой слесарь подрабатывает у московского профессора, – и внимательно посмотрел на мужчину. Тот насупился:

– Я, товарищ начальник, ничего плохого не делаю. Большим заработком не похвастаю, но не обижает. Видно сразу, что не жадный. А последние дни я без работы сидел, сами знаете, Константин Михайлович, – повернулся он к Воронцову, – инструмента лишился, конечно, по пьяному делу, и аванс в тот день весь пропил, сестра денег не дает, начальник до работы не допускает, грозился даже уволить, вот я и пошел к профессору. Только не было у него работы, вы же слышали, – теперь он обращался к Калошину с Дорониным с каким-то заискивающим видом.

– Так нашелся инструмент или нет? – нетерпеливо спросил его Воронцов.

– Да! Нашелся! Вчера пришел домой, а сестра говорит, что участковый принес мой чемоданчик. Думаю, заберу сначала у вас заявление, а потом уже к участковому схожу – поблагодарить надо человека – спас меня.

– Ну, хорошо! – Воронцов положил перед Чижовым лист бумаги. – Пиши, что заявление забираешь и никаких претензий не имеешь!

– Как это не имею? – встрепенулся мужчина. – Инструмент-то не весь, кое-чего не хватает.

– Ну и чего у тебя там не хватает? – раздражаясь, спросил Воронцов.

– А ты, Константин Михайлович, не злись. У тебя свой инструмент, – он сжал руку в кулак, выставив указательный палец, изображая пистолет, – для тебя он важен, а у меня свой. Тросик был там такой, тоненький, упругий, я его сам из проволоки сплел. Без него ни одну раковину, или того хлеще, унитаз не прочистить. Придется делать снова. – При этих словах Чижова в кабинете повисла тишина.

Первым заговорил Калошин:

– Слушай, Чижов, а что, есть из чего сплести? – и многозначительно посмотрел на коллег.

– Да уж у вас не попрошу. Остались куски той проволоки, сплету. Может, вы, товарищ начальник, помочь хотите? – коротко хихикнул мужчина.

В дверь заглянул Гулько. Калошин махнул ему рукой, предлагая войти. Коротко пересказал суть, и опять обратился к Чижову:

– Для нашего эксперта сможешь сделать?

– Насовсем или так, прочистить что-то?

– Прочистить, прочистить! – подхватив игру Калошина, сказал Гулько.

– Так, может быть, я помогу? – с готовностью отозвался мужчина.

– Я, думаю, что сам справлюсь, – с незаметной усмешкой, бросив быстрый взгляд на Калошина, ответил Гулько. Калошин решил задать еще несколько вопросов Чижову, так как чувствовал, что во всей этой истории с инструментами кроется какая-то загадка, которая может стать ключиком к разгадке происшедших событий, если вдруг окажется, что именно украденный тросик стал ничем иным, как орудием преступления. Для этого и надо было, чтобы Чижов помог им.

– Где и когда вы познакомились с Каретниковым? – Чижов удивленно посмотрел на Калошина – почему это интересует его?

– Ты не удивляйся, Чижов, а отвечай, когда тебя спрашивают, – почувствовав металл в голосе майора, мужчина часто закивал, – и поподробнее, – добавил Калошин.

– Так это, мы с ним прошлым летом несколько раз вместе с Москвы на электричке ехали. Разговорились, он узнал, где я работаю, попросил помочь в сантехнике. Это уже потом он стал предлагать другую работу по дому делать. А я что? Меня, что молоток, что стамеска, что топор – любой инструмент слушается! – горделиво поглядев на окружающих, сказал Чижов. Правда, особого впечатления этими словами он не произвел, а Воронцов удивленно спросил:

– В Москве-то ты что делал?

– Так это, у меня ж там жена с сыном живут. Я вот и езжу иногда, деньги отвожу, когда есть. Да и это – помириться хотел, но пока не хочет она. Сын уже большой, в ремесленном учится, моя кровь! – опять попытался похвастать Чижов.

– В больнице почему лежал? – задал следующий вопрос Калошин.

– Так это, я зимой к жене ездил. Она мне позвонила, попросила приехать. Я обрадовался, думал, что помириться решила. Занял у сестры денег, чтобы подарок Лидии (жену мою так зовут) сделать, да не удержался, на радостях с каким-то мужиком на вокзале выпил, а очнулся уже в психушке. Ни денег, ни документов, да еще и без памяти. Врач сказал, что мне в Москве операцию сделали – голова у меня была пробита, только я-то ничего этого не помнил. – Чижов тяжело вздохнул.

– Ну, хоть что за мужик был, помнишь?

– Так это, нет… Помню, что наш, здешний, помню, что удивился я, что он… это… на электричке ехал…

– А на чем он должен был ехать? – спросил, теряя терпение Костя.

– Да не знаю я! Говорю же – не помню! Удивлялся почему-то и все! – развел руками Чижов.

– Давай рассказывай дальше! – толкнул его в бок Воронцов.

–Так это, – начал было Чижов, но Костя взорвался:

– «Так это, так это»! Говорить нормально можешь? – Воронцов стукнул по столу ладонью.

– Так… – завел опять Чижов, но тут же споткнулся. Доронин не выдержал – засмеялся. Остальные тоже заулыбались. Но Калошин сразу вернулся к деловому тону:

– Говори, как можешь. А ты, Костя, не нервничай. – Повернулся к Чижову: – Мы ждем, продолжай.