Джокер в пустой колоде

– Пошли кого-нибудь за водкой, за чай спасибо. – Сам же отправился к Сухареву докладывать о результатах осмотра трупа.

Сухарев на удивление был почти спокоен, видимо, он все-таки сумел подготовить себя к такому исходу. Кивнув Калошину на ближайший стул, взял трубку зазвонившего телефона:

– Да, товарищ комиссар 3 ранга! Понял, товарищ комиссар! Слушаюсь, товарищ комиссар! Будет выполнено, сделаем все, что от нас зависит, товарищ комиссар! Да- да, встретим… – и, уже бросив с силой трубку на рычаг, добавил с нажимом: – Товарищ комиссар! Тьфу, как попка! Сам себя не узнаю, идиотом чувствую! Думаешь, ОН не боится? – глазами показал на аппарат.

– Товарищ подполковник! Да ну его совсем! – Калошин спешил доложить начальнику о деле, а тот все о своих страхах!

– Да-да! Что с осмотром? Есть что-нибудь?

– Ну, рану вы видели сами. Карнаухов пишет отчет. Во внутреннем кармане домашней куртки мы нашли конверт с письмом, допускаю, что это как раз то, что мы искали в доме профессора. К сожалению, текст размыт совершенно, его даже текстом назвать трудно; разумеется, и адрес нечитаемый, но!.. – Калошин приподнял ладонь над столешницей. – Доронин, умница, вчера при осмотре кабинета профессора обратил внимание на пресс-папье. Промокательная бумага на нем оказалась практически свежей, и на ней четко отпечаталась часть текста. Над ним колдует Гулько, вдруг что-нибудь да вытащит.

– Думаешь, письмо в Комитет?

– Уверен абсолютно. Больше промахов допустить нельзя.

– Кстати, майор, о КГБ – едет к нам их сотрудник, кто – не знаю. Через час-два будет здесь. Надо встретить, как полагается, без суматохи, но достойно. Что-нибудь еще?

– Каретникова дома вчера не застали, думаю, надо позвонить Моршанскому, пусть поищет его в Москве. И еще: нам нужен будет эксперт из института, где работал Полежаев, необходимо получить заключение по рабочим документам и литературе профессора. Может быть, все бумаги придется везти в Москву?

– Я сообщу об этом Моршанскому.

Калошин встал:

– Я могу идти?– получив утвердительный ответ, направился к себе в кабинет.

***

Через полтора часа в кабинет оперативников вошел высокий светловолосый человек в темном костюме, с плащом, перекинутым через руку. В другой руке он держал добротный увесистый портфель. Поставив его на стул, достал удостоверение:

– Майор Дубовик Андрей Ефимович – сотрудник Комитета Госбезопасности, – посмотрел на всех умными серыми глазами, немного увеличенными стеклами круглых очков в позолоченной оправе.

Калошин подошел к нему, представился. Дубовик пожал протянутую крепкую ладонь майора, тот повернулся к оперативникам:

– Лейтенант Доронин, младший лейтенант Воронцов. – С ними приехавший поздоровался так же за руку и сказал:

– Хочу сразу расставить все точки над i. Жаловаться, писать начальству кляузы не люблю и не умею, за другими этого также не терплю. Работаю по необходимости в любое время суток, лентяев ненавижу. Водку пью. Разговаривать предпочитаю на «ты», но без фамильярности, с безусловным соблюдением субординации. Если что-то захотите узнать обо мне – спрашивайте. На критику отзываюсь положительно. Если вы не против, я бы хотел узнать кое-что и о вас. Хотя скажу честно, с вашими личными делами я ознакомлен, – при этих словах Доронин усмехнулся, Калошин глянул на него неодобрительно, но Дубовик сказал просто: – Вы все сами прекрасно понимаете, и, тем не менее, поговорим без протокольных слов. Все-таки нам вместе работать, и пока неизвестно, сколько времени. С делом я вкратце ознакомился, но теперь мне необходима вся информация, начиная с визита профессора к вам. Давайте, ребята, все подробно. – Оперативники расположились вокруг стола Калошина. Тот, раскрыв дело, начал рассказывать, сопровождая свои слова снимками, которые показывал Дубовику. Он слушал нимательно, изредка прерывая майора вопросами и делая пометки у себя в альбоме. К их беседе присоединился вошедший Сухарев, а через некоторое время и Гулько.