Джозеф Антон. Мемуары

Он писал эссе для своего друга Колина Маккейба из Британского института кино (БИК) о фильме “Волшебник страны Оз”. Двумя великими темами фильма были родной дом и дружба, и в то время он как никогда остро испытывал необходимость и в том и в другом. Друзья у него были – друзья столь же верные, как спутники Дороти на Дороге из желтого кирпича, и он рассчитывал вскоре обрести дом после трех лет дороги. В качестве приложения к эссе он сочинил рассказ-антиутопию “На аукционе рубиновых туфелек”. В фильме эти волшебные туфельки могли в любой момент перенести тебя домой; но какова цена таких предметов в жестоком научно-фантастическом мире, где все продается и покупается, а представление о родном доме “раздроблено и повреждено”? Эссе понравилось главному редактору журнала “Нью-Йоркер” Бобу Готлибу, и он напечатал большой кусок из него до того, как вышла брошюра БИК. Майнхардт Раабе, сыгравший в фильме коронера Страны жевунов, прочел журнальную публикацию в доме престарелых в Форт-Лодердейле и прислал хвалебное письмо, к которому приложил подарок – цветную картинку, изображавшую кадр из главной сцены с его участием. Он стоит на ступеньках ратуши жевунов и держит длинный свиток, наверху которого большими готическими буквами написано: СВИДЕТЕЛЬСТВО О СМЕРТИ. Под этой надписью Раабе старательно вывел синей шариковой ручкой: Салман Рушди. Когда он увидел свое имя на жевунском свидетельстве о смерти, первой его мыслью было: Юмор, однако…

Но потом до него дошло: мистер Раабе из своего дома престарелых шлет письма разным людям по всей Америке, по всему миру, пускает, как Герцог в романе Беллоу, слова-ракеты в пустое пространство, при этом у него около кровати имеется большая стопка этих картинок, и он вкладывает по картинке в каждое письмо. Это его визитная карточка. Он не успевает сообразить: этот человек взаправду живет под смертным приговором, надо бы проявить капельку такта. Он пишет, подписывает, посылает – вот и все.

После того как эссе вышло в свет, Колин Маккейб сказал ему, что многие в БИК боялись иметь отношение к брошюре печально знаменитого мистера Рушди. Колин сумел смягчить по крайней мере часть этих страхов. Ведь у этого автора вышла книга – и реки крови не потекли. Что уж тут говорить о маленькой брошюрке, посвященной старому фильму. Но он понял: чтобы снова обрести свободу, он должен преодолеть не только свой страх, но и чужие страхи.

В Ливане освободили британского заложника Джона Маккарти.

Начальство подразделения “А” решило, что можно позволить Зафару приехать к отцу на Хэмпстед-лейн, go. Вначале мистер Гринап предложил завязать мальчику глаза, чтобы он не видел, какими улицами едет, но об этом и речи быть не могло, и Гринап не стал настаивать. В тот же день Зафара привезли, и его радость осветила уродливые комнаты, сделала интерьер красивым.

Позвонила взволнованная Фрэнсис. Ее попросили сообщить ему по секрету, что “Гаруну и Морю Историй” присудили премию Гильдии писателей за лучшую детскую книгу года. “Они будут очень рады, если вы как-нибудь ухитритесь приехать и получить премию”. Да, сказал он, ему доставит огромное удовольствие участвовать в церемонии. Он поехал к Майклу Футу, и тот сказал: “Хорошо. Значит, ветер переменился. Нам надо будет опять встретиться с

Хердом и гораздо жестче настаивать на своих требованиях”. Его восхищала заряженность Майкла на борьбу, которую не умерял солидный возраст. В этом – и в способности пить виски не пьянея – с ним мог поспорить только Кристофер Хитченс[127]. Когда он пил с Майклом, ему не раз приходилось тайком выливать свой скотч в цветочный горшок.

Он сказал полицейским про премию Гильдии писателей. Церемония должна была пройти 15 сентября в Дорчестер-отеле. Охранники стали издавать нечленораздельные звуки, означавшие нежелание. “Не знаю, Джо, что начальство на это скажет, – произнес Бенни Уинтерс, который в своей шикарной куртке из дубленой кожи немного походил на Ленни Кравица[128] – только волосы еще короче. – Но мы с ним обязательно это обсудим”. Результатом обсуждения стал визит мистера Гринапа с мрачнейшей из его мрачных мин, сопровождаемого Хелен Хэммингтон, сотрудницей полиции высокого ранга, которая вначале говорила мало.

– Мне очень жаль, Джо, – сказал мистер Гринап, – но я этого позволить не могу.