E=mc2. Биография самого знаменитого уравнения мира

Год и шесть месяцев спустя, в августе 1945 года, почти 30 килограммов очищенного урана-235, укрытых в 4,5 тоннах бездымного пороха и стальной оболочке, снабженной средствами инициации взрыва, ожидали, покоясь на крепкой тележке, погрузки в бомбардировщик Б-29 - происходило это на острове Тиниан, в шести часах полета от Японии. Осуществление этого последнего этапа проекта контролировал оставшийся в Лос-Аламосе Оппенгеймер.

Будь он человеком более простым, он мог бы гордиться собой. Создание пригодной к использованию «машины», ставшее результатом работы  ученых и заводов -  производственных и сборочных, - то есть то, чего пытался достичь в Германии Гейзенберг, и чем руководил здесь, в Америке, Оппенгеймер, было, наконец, завершено. Для снабжения заводов и реакторов энергией пришлось изменить русла рек; чтобы расселить десятки тысяч рабочих, были построены целые города; а попутно удалось еще и создать посредством трансмутации новый химический элемент. Достижения были колоссальными.

Первый основанный на конструкции Чедвика источник нейтронов, тот, которым пользовался в Риме Ферми, умещался на ладони. Следующий, на довольно скудные средства построенный Ферми в Нью-Йорке 1940 года, имел примерно такие же размеры, как несколько составленных вместе больших картотечных шкафов. К концу 1942 года, когда значительными средствами, предоставленными правительством США, распоряжался уже Оппенгеймер, Ферми создал усовершенствованное устройство, которое занимало большую часть площадки для игры  в сквош, находившейся под трибунами стадиона Чикагского университета. Последние же варианты источника, построенные два года спустя, когда финансирование создания атомной бомбы приобрело максимальный размах, занимали центральную часть площади в 300000 акров, отведенной под них близ Ханфорда, штат Вашингтон. Вместе с их несущими каркасами они превосходили высотой весь римский институт, в котором Ферми начал эти работы в 1934 году. Люди, знавшие всю их историю, взирали на них с благоговейным трепетом.

Проблему плутония удалось разрешить - математики и эксперты-взрывники нашли для обычной взрывчатки форму, которая обеспечила однородность имплозии плутониевого шара. Теперь плутоний, регулярно поставлявшийся заводом, построенным в штате Вашингтон, можно было использовать для создания все новых бомб. Менее успешные теннессийские заводы также смогли произвести небольшое количество взрывчатого вещества, и именно их продукция - почти весь U

₂₃₅

, какой имелся у Соединенных Штатов, - была отправлена на остров Сайпан.

Деятельность Гейзенберга удалось блокировать. В первые месяцы 1945-го наступавшие армии Союзников обнаружили в Германии целые заводы, в том числе и подземные, в которых рядами стояли реактивные летательные аппараты и даже несколько ракетных. Однако совершенная годом раньше диверсия на озере Тинишё гарантировала, что далеко в направлении создания атомной бомбы Германия продвинуться не сможет. Тем не менее, Гейзенберг попытался продолжить эту работу. Еще в 1942 году, когда создалось впечатление, что финансирование ее начинает приостанавливаться, он выступил на совещании высших нацистских чиновников с горячей речью, рассказав им о возможной мощи атомной бомбы и попросив возобновить поступление средств. Ныне, даже несмотря на то, что войну Германии почти наверняка предстояло проиграть, он перевел все работы в городок Хехинген, где поселился прямо через улицу от дома, в котором жил когда-то богатый дядюшка Эйнштейна - тот самый, что поддерживал деловые усилия его семьи, дававшие средства, которые позволили Эйнштейну потратить несколько лет на подготовку к поступлению в университет.

Оборудование, доставленное из Берлина и Лейпцига, было не без изобретательности размещено в таком месте, где его не могли обнаружить никакие самолеты-разведчики - в пещере, расположенной рядом с соседним городком: пещера эта уходила внутрь отвесной скалы, на верхушке которой стояла церковь - кроме нее, ничего с неба увидеть было нельзя. Гейзенберг всегда питал склонность к театральным жестам. В двадцать четыре года, впервые постигнув суть квантовой механики, а произошло это ночью на одном из курортных островов Северного моря, Гейзенберг забрался на ближайшую песчаную дюну и стал, подобно романтическому персонажу живописца Каспара Давида Фридриха, дожидаться восхода солнца. Ныне он, покидая пещеру, временами забирался на высшую точку городка, входил в церковь и в одиночестве играл Баха на гневно ревевшем органе.