Единство и многообразие в Новом Завете Исследование природы первоначального христианства

кафоличность — это христианская проповедь, подвергшаяся влиянию Ветхого Завета, вырвавшаяся из своей первоначальной среды и попавшая в эллинистическую среду синкретизма того времени и идеалистической философии[644].

Согласно этому взгляду, движение к кафоличности было в значительной мере присуще языческому христианству:

…ибо греческий дух, элемент, наиболее проявившийся в гностицизме, был уже скрыт в раннем языческом христианстве… Сам великий апостол язычников в Посланиях к Римлянам и к Коринфянам переводил Евангелие на греческий образ мыслей…[645]

Но "существенный приток эллинизма, греческого духа" произошел лишь во II в. (Гарнак датировал его примерно 130 г. н. э.), а кафоличность как таковая, Церковь с установившейся доктриной и закрепившейся формой, появилась только в борьбе с гностицизмом, в конфликте между эллинизацией и "радикальной эллинизацией"[646].

Этот взгляд был поставлен под сомнение сразу с двух сторон. В школе истории религии эллинизация, являющаяся основой "кафоличности", была определена как сакраментализм, проникший из религиозной среды языческой миссии в раннехристианское понимание крещения и вечери Господней. Здесь характеристика кафоличности дана с точки зрения использования внешних и видимых ритуалов и обрядов — взгляд, присутствующий уже в посланиях Павла (отсюда ранняя кафоличность), хотя и расходящийся с пониманием веры самим Павлом[647]

.

С другой стороны, Зом (R. Sohm) взял за исходную точку не эллинистическую мысль, общество и религии, а лютеровское разделение между церковью видимой и невидимой. Он определил "сущность кафоличности", как

…отказ проводить различие между Церковью в религиозном смысле (Церковью Христовой) и Церковью в юридическом смысле (Церковью, как юридическим образованием). Учение о видимости Церкви Христовой… есть основная догма, на которой с самого начала основывалась история кафоличности[648].

В таком случае кафоличность возникла, когда харизматическая организация, отличавшая раннюю церковь, уступила место институционализации,

где институт и церковь были отождествлены со всеми вытекающими отсюда последствиями в плане авторитета и церковной власти и права. Решающим шагом, обозначившим возникновение кафоличности, оказалось Первое послание Климента. В последующих спорах о соотношении харизмы и церковной власти те, кто считает, что произошел переход от первого ко второму, будут утверждать, что случилось это еще в рамках Нового Завета, о чем свидетельствуют Пастырские послания в качестве основного источника и Книга Деяний — в качестве возможного.

Остается обратить внимание еще на один момент для дискуссии — "задержку парусии". Если первоначальное христианство было по своему характеру восторженно–апокалиптическим, то "раннюю кафоличность" можно определить как признание Церковью, что Конец еще не наступил и необходимо приготовиться к долгому периоду ожидания, причем иметь более стабильные формы организации, чтобы сохранить тождественность с прошлым и продолжать существовать в будущем. По мнению Вернера (М. Werner), последовавшее за задержкой парусии изменение предпосылок оказалось "поворотной точкой", направившей христианство в русло ранней кафоличности.

Развитие христианской доктрины, то есть превращение изначальной христианской веры в раннекафолическую доктрину, произошло вследствие деэсхатологизации первоначального христианства в ходе его эллинизации[649].

В послевоенные десятилетия наибольший вклад в этот спор внес Э. Кеземан. Вот его определение ранней кафоличности:

Ранняя кафоличность означает переход от первоначального христианства к так называемой древней церкви, завершенный с исчезновением надежды на близкое пришествие… это характерное движение к той "великой Церкви", которая сознает себя, как Una Sancta Apostolica[650].