Ёдок. Рассказы

Он ушёл от ответа. И я его больше не спрашивал о прошлой жизни. Мне было всё ясно. Для него всё было сложно.

Вечером мы ужинали за мой счёт.

Затем Толян исчез, сказал, что надо встретиться с человеком, который должен ему деньги. Я понимал, он врёт. Хозяйка гостиницы, женщина в возрасте, некрасивая женщина, приютила его, я догадывался. И он с ней расплачивался тем, чем мог, – натурой. Это было понятно.

Несколько дней я не видел Толяна.

Я познакомился с постояльцами гостиницы. Поздними вечерами вокруг стола стали собираться человек двенадцать, наверное. Представители Севера, Востока, Запада и Юга России. Присутствовали всегда три танкиста (без собаки), с Омска, будущие офицеры; муж с женой с Казани, тихая парочка, приближающаяся к полувековому периоду; сорокалетняя парикмахер с Брянска, лично знавшая Эдуарда Багирова (несколько раз делавшая ему стрижку), заметившая: «Какой же Эдик бабник!» Бывший сорокадевятилетний мичман из Антрацита бредил предстоящими военными сборами, в них он углядел возможную войну России с Украиной, что, по его мнению, могло привести к третьей Мировой; молодая парочка из Москвы присутствовала со своей болонкой; был я и ещё кто-нибудь.

Каждый рассказывал о своей жизни. Кто-то интересно рассказывал, а кто-то не очень.

Перед тем, как собраться, я покупал себе бутылку вермута, предлагал собравшимся, но никто не пил. Курили, главное, все, но никто не пил. Меня это удивляло. И чтобы не выделяться – я выпивал за вечер два литра вермута (брал в магазине вторую бутылку). Меня кумарило, язык пытался развязаться, но я специально говорил мало, больше слушал. Даже неинтересный рассказ со стороны казался интересным – вино чужие разговоры делает содержательными. Правда, уже на следующий день не помнил, о чём мне рассказывали.

Лишь один человек показался в этих посиделках интересным – это толстая-толстая дама лет шестидесяти, она была с внуком.

Она рассказывала о своих болячках – у неё случилось четыре инсульта, видимо, поэтому она иногда забывала некоторые слова, делала паузы, вспоминала, продолжала говорить, прикладывая некоторые лишние усилия; рассказывала о своей работе на Севере, в Норильске. Работала она товароведом в Советские времена. Говорила интересно, образно. На мою ремарку, что товароведы жили неплохо, имели всё, так сказать, она возразила – взяток я не брала. Естественно, я не поверил – ну, да ладно. У нас никто ничего не ворует, однако.

Рассказывала, как чуть не разбилась на самолёте. Спасли шофёры «Уралов». Задние шасси самолёта не раскрылись, и приземлялись, уточнила она, крыльями на борта движущихся по взлётной полосе автомобилей. Я представил эту картину – получилось американское кино. Хотя я пил российский вермут. Зависимость от Запада проявлялась даже у меня. Это происходило в самом безопасном месте, в моей голове.

– Остались живы, видишь, Витя, – сказала она. – А то бы точно меня б здесь не было, не было бы внука и дочки.

– А где дочка? – спросил. К этому моменту все уже разошлись спать. За столом мы остались одни, часы показывали два часа ночи.

– На яхте плавает. Ночное купание себе устроила. А внука на меня бросила. Вот и жду её. А то давно бы спать пошла.

– Как зовут дочь?

– Маша… Да ну её! Шалопайка! Уже дважды замужем была. Никакого толку! Ни от мужей, ни от неё самой.

И только мы о Маше разговорились – явилась она. Ужаленная.

Я предложил ей вермута. Она не отказалась. Организм требовал яда ещё.

Сделав глоток, она заявила:

– Мама, завтра еду в Ростов-на-Дону…

– Куда?..

– Мама!.. Э-э… Налей-ка мне побольше, – Маша протянула стакан в мою сторону, я ей вылил остаток вермута, нужно было бежать ещё за одной бутылкой (в соседнем магазине нарушали закон, алкоголь продавали круглосуточно), поставил бутылку под стол. – Мама… я познакомилась с отличным парнем!.. Мама, он беженец с Украины, с Луганска. Живёт у родственников. В Ростове-на-Дону. Он пригласил меня в гости. Завтра он уезжает. Я еду с ним!

Мама в шоке! Глаза округлились.

– А с ребёнком должна остаться я? Не пущу!

– Мама, я что – никогда не сбегала из дома… Молодой человек, – она достала планшет из сумки, – посмотрите какой красивый парень, и он пригласил меня к себе, посмотрите…

Я увидел Машу в объятиях какого-то смазливого мальчика. Видимо, они познакомились в море, на яхте. Только что. Ему было лет двадцать пять, на первый взгляд. Бабы таких пацанов любят.

– В таком возрасте, – заметил я, – на Востоке Украины ребята за свою Родину гибнут. Или он инвалид?

Мне не ответили.

Я пошёл в магазин за вермутом.

Когда вернулся, никого за столом не было. Мать с дочерью ушли спать.