Ее последний шанс

– Конечно, – заверила она меня, – сошлюсь на производственную необходимость.

Я одобрительно улыбнулась такой демонстрации сообразительности, и хозяйка кабинета отправилась выполнять мою просьбу. Вернувшись через несколько минут в кабинет, она заявила:

– Ничем порадовать не могу. Девочки сказали буквально то же, что и я. Но от себя я могу добавить, что Виолетта – человек добросовестный, во время рабочего дня просто так разгуливать не станет. Работа – вся ее жизнь.

Как порой плохо мы знаем тех, с кем трудимся бок о бок. Но своей обаятельной собеседнице я этого сообщать, разумеется, не собиралась.

– Спасибо за помощь, – вежливо поблагодарила я. – И извините, что оторвала вас от дел. Но я еще раз хочу вас попросить – пусть это останется между нами.

– Конечно, можете не переживать. – Женщина улыбнулась заговорщической улыбкой.

Улыбнувшись в ответ, я тепло попрощалась с боссом Виолетты и направилась к выходу. Проходя по коридору редакции, я тихонько приоткрыла дверь кабинета, где, по моим представлениям, находилось рабочее место Виолетты Веретенниковой. Все было именно так, как говорила редактор. Девушки были поглощены работой. Кто-то увлеченно печатал, кто-то говорил по телефону, никто ни на кого не обращал внимания. Все были заняты важным и интересным делом – готовили очередной выпуск о бедах и радостях повседневной тарасовской жизни. Где уж тут уследить, кто когда ушел или пришел. Словно в подтверждение этому девушка в бежевой джинсовой куртке встала из-за рабочего стола и, закинув на плечо весьма увесистый рюкзачок, торопливо направилась к двери, за которой я притаилась.

– Всем пока! – крикнула она, ни на кого не глядя и вскинув руку в прощальном жесте.

– Пока! До связи! – раздался в ответ разноголосый хор, и девушки уткнулись в свои записи. Через десять минут ни одна из них и не вспомнит, уходила ли их коллега в течение рабочего дня, и если да, то когда именно. И уж тем более, во сколько она пришла в офис. И я еще хотела узнать, что происходило здесь две недели назад. Возможно, именно на это и рассчитывала Веретенникова, когда сообщила, что в утро, когда погибла Алена, сама она находилась на работе. Я не корила себя, что не удосужилась сразу проверить это сомнительное алиби. Приди я сюда на три-четыре дня раньше, получила бы тот же неопределенный ответ.

Я поспешно отошла от двери, и девушка с рюкзачком промчалась мимо меня по коридору. Наверняка спешила на какое-нибудь важное интервью.

По пути из редакции «Городской жизни» я пыталась заново переосмыслить известные мне факты. Как только что выяснилось, «железное» алиби Виолетты оказалось весьма сомнительным. То есть попросту говоря, никакого алиби у нее вообще не было. Наоборот, я готова была признать, что у Веретенниковой имелась вполне благоприятная возможность для совершения убийства. Она же сама в день нашего с ней знакомства заявила, что добежит от высотки до своей редакции за десять минут. В таком случае что ей стоило вот так же незаметно для остальных сотрудниц отлучиться, скажем, на полчаса и так же незаметно вернуться. Да никто бы и не узнал, выходила она из здания или просто переходила из кабинета в кабинет. При такой-то ежедневной суматохе и неразберихе.

Что ж, возможность убить Алену у Виолетты была, теперь это не подлежало сомнению. Но вот мотив? С этим пунктом пока ясности не было. Хоть бы Андрей поскорее что-нибудь раскопал.

Глава 8

– Я совершенно точно знаю, почему Виолетта Веретенникова убила Алену, – заявил Мельников, едва я ответила на звонок. В этот момент я, казалось, превратилась в одни большие уши, полностью утратив способность испытывать все остальные чувства. Однако мое экстраординарное превращение пропадало даром – слушать было совершенно нечего. Коварный Мельников наотрез отказался давать какие-либо разъяснения по телефону.

Я наскоро облачилась в первые попавшиеся джинсы и водолазку, волосы зачесала в тугой хвост и стянула их простой резинкой (ох, и влетит же мне от лучшего стилиста всех времен и народов Светланы!). Я не стала тратить времени на макияж и, взглянув на себя в зеркало, без ложной скромности мысленно процитировала: «Во всех ты, Душенька, нарядах хороша». Впрочем, если бы дело обстояло иначе, я все равно не стала бы прихорашиваться ради этого зловредного Мельникова. Во всяком случае сегодня. И он еще говорил мне, что никакое это, мол, не убийство. Теперь же сам заявляет, что Алену убили, и даже знает, кто и зачем! Негодование настолько меня переполняло, что я собиралась на встречу с Мельниковым просто с космической быстротой. Такими заявлениями Андрей зря бросаться не станет, мне не терпелось поскорее узнать, как он пришел к данному выводу.