Ее последний шанс

– Венчик всего лишь помог установить его личность, – возразил Андрей. – Да и то весьма своеобразно. Аякс лишь подтвердил, что он – это он. Ни имени, ни фамилии. О том, что погибший занимался мистификацией, Венчик понятия не имел, ведь так?

Я была вынуждена согласиться.

– Ну а сам Виталий? – продолжала я наседать. – Ведь Веретенникова сама призналась, что подменяла лекарство сахарной пудрой! Да еще анализы из московской клиники.

– Да разве это признание, – устало отмахнулся Мельников. – Сначала призналась, потом отказалась. А насчет анализов… У Виталия было серьезное заболевание, которое вполне могло спровоцировать сахарный диабет. Его смерть вообще ни у кого не вызовет ни малейших подозрений. Виолетта запросто докажет, что заставляла принимать Виталия лекарства, а делал ли он это в ее отсутствие… В общем, сама понимаешь.

Да, я все это понимала, но все же…

– Ты сказал, что доказать убийство Алены проблематично. Но ведь все же возможно?

– А на основании каких фактов можно его доказать? – пожал плечами Андрей. – Да, есть мотив, но улик нет, даже косвенных. Да и неочевидно все это…

– Как это неочевидно! – взвилась я. – А наследство?

– Это для нас тобой все яснее ясного. А для суда этого недостаточно. Кто может вообще доказать, что Веретенникова запугивала Алену? Карина? Внешне она Виолетту не опознает, это точно. Да еще ты так любезно подсказала Виолетте, что именно может ее выдать. Голос? Это довольно шаткое доказательство. Да и не станет она в это ввязываться. Как только поймет, что к следственным органам ты имеешь весьма опосредованное отношение, сразу пойдет на попятный, вот увидишь. Так что…

– А почему Виолетта скрывала, что она сестра Виталия? – Я тщетно пыталась найти хоть одну зацепку.

– Да попросту заявит, что хотела быть ближе к семье брата и при этом не навязываться, – усмехнулся Андрей. – Ты вспомни, на основании чего следствие пришло к выводу, что это несчастный случай или самоубийство. Согласно показаниям соседей, никто к Нерпиным в это время не приходил, из квартиры не выходил. Дверь заперта хозяйским ключом. Ни о какой Виолетте Веретенниковой никто и не слышал. Даже не упомянули ни разу. Ты сама ее раскопала.

– А ключ? – вспомнила я. – У Виолетты был свой ключ от квартиры Нерпиных.

– Она давно его выбросила, – усмехнулся Виталий. – А знала о том, что у нее есть ключ, только ты. Веретенникова заявит, что тебе померещилось, а то и вовсе, что ты ее оговариваешь, чтобы получить гонорар. Не забывай, что она видавшая виды взрослая женщина. Вывернется в два счета, уж ты мне поверь. Да и какой из тебя свидетель? Ты в данном случае лицо заинтересованное. И твои диктофонные записи во внимание приняты также не будут. И Виолетта об этом наверняка знала, потому и разговорилась.

– Значит, и на показания Карины Викентьевой рассчитывать не приходится, – разочарованно закончила я.

– Думаю, Карина тоже свое получит, – задумчиво проговорил Андрей после того, как принесли наш заказ. Но тогда я не обратила внимания на его слова…

Выплаченный Вольтарской гонорар вдохновил меня на поездку в Италию. Вылетев вечерним рейсом из сентябрьского Тарасова, я уже на следующий день прогуливалась по паркам и залитым солнечным светом площадям города, который принято называть Вечным. Потом я перебралась в поэтичную прелесть Флоренции, далее – в Милан. Однако, несмотря на бесконечные восторги, я чувствовала, что не могу полностью отключиться от мыслей о работе и погрузиться в нирвану впечатлений. Наконец, я поняла, в чем тут дело. Эпоха Возрождения. Вся Италия была буквально переполнена шедеврами великих мастеров этого исторического периода. Из Милана я отбыла в Прагу, которая прекрасна в любое время года. Насладившись ее уютной спокойной атмосферой, я вернулась в уже октябрьское тарасовское утро, когда лужи от моросившего вечером дождя к утру покрываются едва заметной ледяной корочкой.

Я вернулась к своей обычной рутине – слежке за неверными женами, мужьями и любовниками, устанавливала «прослушки», вела наблюдения. А заодно к ожиданию, когда посреди всей этой серости появится стоящее дело.

Между тем я не забывала следить за городскими новостями, с интересом прочитывая электронный вариант издания «Городская жизнь». Практически ни один номер не обходился без статьи Виолетты Веретенниковой. Я беспристрастно отмечала, что каждый раз ее статьи заставляют о многом задуматься, талантливая журналистка зачастую затрагивала весьма небезопасные темы. В одном из номеров коллеги поздравляли ее с вступлением в должность заместителя главного редактора. Была даже фотография – улыбающаяся Виолетта с букетом в руках в окружении таких же улыбающихся девушек.

Когда минуло шесть месяцев со дня смерти Виталия Нерпина, Виолетта вступила в права наследования. Понятия не имею, удалось ли ей заполучить акции принадлежавшей Вольтарской дочерней фирмы, но в квартиру в высотке недалеко от Набережной она, к моему удивлению, все же переехала. И даже начала обустраиваться на новом месте. Сменила шторы, купила новую мебель.