Ее темное желание

– Кадиз любит быть в центре внимания, но редко что-то делает для этого – разве что превосходно выглядит.

– Если в Немии одного этого достаточно, чтобы продвинуться по службе, понятия не имею, почему мне так не везет, – произнес Аларик, но все предпочли проигнорировать его шутку.

– Может быть, его семья хочет, чтобы он проявил себя, – рассуждала я вслух. – Или… о нет… что, если они хотят от него избавиться? – Я тут же почувствовала сострадание к нему, и мне пришлось напомнить себе о том, что он попытался задержать меня коварными хитростями.

– Похоже, план-то срабатывает. – Аларик изображал беззаботность, но в его взгляде проскальзывала мрачность.

– Мы нагоним их, – пообещал Йеро, взяв сыр с тарелки. По меньшей мере, он не потерял аппетит.

– Паладины меня беспокоят больше, чем этот красавчик, – произнес Аларик. – Они чертовски хороши. Почему они называют тебя предателем, Йеро?

Настроение за столом внезапно испортилось. Йеро сжал челюсти, так что мышцы напряглись, резко очертив подбородок.

– Йеро обладает моим доверием, – произнесла я, понимая, что вот-вот начнется неконтролируемая ссора, которая нам совершенно не нужна. – Он не обязан рассказывать то, чем не хочет делиться с другими. Именно сейчас мы не должны поддаваться внешнему давлению и позволять ему разделить нас. Сейчас мы должны держаться вместе, потому что мы не хотим потерпеть поражение, когда цель так близка.

– Но верно ли это? – холодно спросила Вика. – Мы и правда близки к цели? Мне так совсем не кажется.

Протянув руку над столом, я сжала ее ладонь.

– Я не раз убеждалась: усталость становится сильнее всего, а вера в успех – слабее всего, когда цель почти достигнута.

– Лэйра права, – произнес Аларик и кивнул Йеро, что в его мире, вероятно, приблизительно соответствовало извинению. – Забудь мой вопрос. Ты не обязан мне отвечать. Скорее кому угодно из присутствующих, но не мне.

Йеро некоторое время пережевывал крошечный кусочек сыра.

– Верно. Каждому здесь, но не тебе. Но ты все-таки можешь остаться.

Аларик приподнял уголок рта, намекая на улыбку.

– Я отец, – наконец, произнес Йеро, и у меня тут же пересохло во рту. У него есть ребенок? Но кто? От кого?

Он шумно выдохнул, прежде чем продолжить говорить, и его голос звучал так хрипло, будто он им никогда раньше не пользовался. Как долго ему не доводилось говорить о ребенке?

– Паладины не так уж часто влюбляются. Мы рождаемся такими же, как обычные люди, но воспитывают нас совершенно иначе. Любви нет места в нашей жизни. Так нас учат. Но некоторые из нас, – он опустил взгляд, уставившись в столешницу, – убеждены, что в каждом правиле, даже в самых важных из них, есть исключения.

– Твоя девушка – она тоже была паладином? – Сочувствие сделало мой голос тихим.

Он кивнул.

– Мы были в одной ладони, Арва и я. Мы жили вместе, ели вместе, спали вместе. Мы разделяли каждую тайну, каждое желание и каждую мечту. И однажды… ну вот. – Было заметно, что ему больно, и отсвет этой боли падал и на меня. Вика сцепила пальцы, Каэ сидела на полу, подтянув к себе колени, и даже Аларик молчал.

– Мы рано поняли, что любим друг друга, и мы были счастливы наедине с этим знанием. Если бы мы на этом остановились, мы и сейчас были бы счастливы. Мы и сегодня были бы вместе. Но в какой-то момент нам стало недостаточно просто думать о нашей любви. Мы хотели ее ощутить. Лишь однажды. Но Арва забеременела.

– И поэтому вас изгнали из вашей пятерни? – потрясенно спросила Вика.

Я не рискнула спросить, что стало с его девушкой или ребенком. Я боялась услышать ответ.

Йеро медленно покачал головой:

– Нас наказали и изолировали от остальных. Три месяца в одиночной камере без света. Затем последовал отбор – обычная процедура в нашей подготовке. Мы должны выдержать месяц без еды, а затем еще пару дней без воды.

Я сглотнула, ощущая тугой том в горле. Арва же была беременна…

– Она вынесла все, – произнес Йеро, и впервые на его губах появилась улыбка. – Арва – и моя дочь в ее чреве. Но мы с Арвой за это время приняли решение – по отдельности, каждый для себя, но мы оба решили одинаково. Мы решили не отдавать нашего ребенка в Академию, где из него воспитают паладина.

– Дай угадаю, – мрачно произнес Аларик. – Они были не рады это услышать.

– Они наложили на нас наказание, которое беременная не могла перенести, – коротко ответил Йеро. – Они убили бы Арву, а вместе с ней нашего ребенка. У Арвы был единственный шанс сбежать. И она им воспользовалась. И я больше никогда ее не видел.

Молчание заполнило комнату, воздух словно стал слишком густым, чтобы нормально дышать. Нам приходилось с усилием втягивать его в легкие, а затем с силой выдавливать обратно.

– Ты… ты хотя бы знаешь… – Я не могла внятно выражаться. Аларик накрыл мою ладонь своей – теплой, тяжелой и успокаивающей.