Ее величество кошка

Ни за что не поверила бы, если бы мне раньше сказали, что я буду убегать от кошачьей стаи!

Погоня все ближе. Моей служанке приходит мысль, которую лично я не одобряю: увидев впереди речушку, она бросается в нее. Пифагор тоже прыгает в воду и плывет с целью зацепиться за ее спину.

Нет, только не это!

Преследователи уже близко, вот-вот меня сцапают. Как поступили бы на моем месте вы? Вот и я стискиваю зубы и закрываю глаза. Меня совершенно некстати накрывает болезненное воспоминание, о котором я уже рассказывала, худшее, что со мной происходило в молодости, – попытка служанки устроить мне душ.

Предвидя мое отчаянное сопротивление, она тогда натянула кухонные перчатки, до того толстые, что я не могла ни прокусить их зубами, ни порвать когтями. Она окатила всю меня водой, от которой моя шерсть слиплась и отяжелела. Бедняжка, ей было невдомек, что нам, кошкам, водные процедуры ни к чему, мы самостоятельно заботимся о чистоте, постоянно себя вылизывая.

Я лишилась всего своего достоинства. Но ей мало было этого унижения, и она прибегла к пенящемуся мылу. Я утонула в пузырях – хорошенькое положение! В довершение истязаний меня окатили холодной водой.

Не пожелаю вам ничего похожего на эту пытку. Вообще никому ничего подобного не пожелаю, даже худшему врагу.

Потом она вытерла меня теплым полотенцем и высушила своей сушилкой для волос. Я отомстила, надув ей в постель, навалив ей в туфли и разодрав зубами ее перьевую подушку.

Воспоминание об этой психологической травме не позволяет мне прыгнуть в реку.

– Скорее! – мяукает издалека Пифагор.

Мейн-кун и норвежец все ближе. Мне приходится совершить немыслимое: я зажмуриваюсь, набираю в легкие побольше воздуху и бросаюсь в реку.

Бывают в жизни моменты, которые лучше забыть. Этот принадлежит к их числу. Сначала я плюхаюсь в холодную воду. Все у меня мокрое: лапы, живот, подбородок. Вот ужас так ужас! Я отчаянно барахтаюсь, растопыриваю лапы, чтобы не пойти ко дну.

Рефлекс помог: я всплываю на поверхность. Правда, широко разинув рот, – я нахлебалась воды, но при помощи чихания я от нее избавляюсь и вдыхаю немного живительного теплого воздуха.

До чего же холод и влага отвратительны и недостойны меня! Ледяная влага сжимает меня со всех сторон. Но, молотя лапами воду, я обнаруживаю, что, непрерывно двигаясь, можно и не утонуть.

Я силюсь добраться до моей служанки, но тут позади меня раздается громкое плюх! Это мейн-кун, он тоже прыгнул в воду и приближается ко мне. В отличие от меня, он, похоже, совершенно естественно чувствует себя в жидкой среде. Его примеру следуют другие толстые коты, но они остаются далеко позади. Только этот отличный пловец сокращает расстояние между ним и мной. Но он слишком мохнат, его движение замедляет мокрая отяжелевшая шерсть.

Течение тащит нас всех. Натали с притулившимся у нее на плече Пифагором плывет мерным брассом, совсем как лягушка, из тех, которыми мы лакомились накануне. Я, стараясь их нагнать, изобретаю свой стиль плавания.

Выясняется, что, когда я гребу одновременно передними и задними лапами, моя скорость возрастает. Хвост, который я прежде задирала над водой, теперь служит мне рулем.

После облаков, в которых мы вязли, взлетев на монгольфьере, я открываю для себя новую стихию – водную. Сказал бы мне кто-нибудь раньше, что я окажусь в небесах, а потом в воде, я бы подняла болтуна на смех.

В конечном счете плыть оказалось не так страшно и не так сложно, как я опасалась.

Если вам никогда не доводилось плавать, я поделюсь с вами подсказкой: пережив первое мгновение безумной паники, надо дышать, высовывая голову из воды и делая вдохи и выдохи в одном ритме с движениями лап.

Освоившись с новым ощущением, я уже радуюсь, что преодолела свою врожденную фобию, но радость моя длится недолго: кто-то бьет меня лапой по хвосту. Меня настиг Нунур. Не менее опасны и два приближающихся кота.

Только кошачьего морского боя мне недоставало!

Я слишком сосредоточена на том, чтобы держаться на плаву, и не отвечаю на удар, а просто пытаюсь ослепить Нунура, поднимая хвостом брызги. В результате я теряю скорость, а Натали с Пифагором уплывают все дальше.

Мейн-кун, наоборот, все ближе.

И тут происходит нечто неожиданное: перед нами закручивается водоворот, темная водяная воронка вращается, набирая обороты.

Сначала мне нет до нее дела, но чем я к ней ближе, тем сильнее меня в нее затягивает. Я сопротивляюсь, но водоворот всасывает меня, затаскивая под воду.

Именно в самые опасные мгновения до нас доходит: страх перед чем-то вызван ожиданием чего-то очень плохого.

Я не любила воду, и не без оснований. Напрасно я вообразила, что могу хорошо себя чувствовать в этой стихии. Холодная жидкость заливается мне в легкие. Я барахтаюсь, хотя знаю, что обречена.

Река входит в меня так же неуклонно, как я в нее.