Ее величество

– Федор говорил, что не может жить тускло. Он играл в любовь. Его воображение немыслимо разгоралось. Он утверждал, будучи под градусом, что каждая женщина по-разному волнует в постели (Какие откровения!) и тем интересна. Это как попасть из нудного мелкого дождя в грозу или даже присутствовать при извержении вулкана. Страшно и прекрасно! Вот поэтому он не испытывал ни малейшей неловкости. Это обидно, но все же лучше, чем если бы он на самом деле в них влюблялся.

– Плотоядная влюбленность. Но за игрой он совершенно забывал о семье. – Жанну возмутило объяснение Ани, похожее на оправдание «героя».

– Но из семьи не уходил.

– За харчи прижился! Это делает ему честь?

– А я про что толкую? О таких мужчинах говорят: не уходит и назад не возвращается, – раздраженно перебила Жанну Аня. – Никто его за руку не удерживал. Эмме надо было верить, что муж не оставляет ее не из-за создаваемого ею комфорта, а потому что он не сомневается в безусловной ценности семьи.

– А вдруг он на самом деле понимал, что оставленные дети как оставленные на поле боя раненые товарищи? Та же подлость, то же предательство, – спросила Инна.

– Он об этом никогда не думал! – зло вспылила Аня. – В разведку я бы с ним не пошла. Ведет себя с женой так, словно ее нет рядом или ее присутствие не имеет никакого значения. Для него и дети точно мебель: если мешают, можно отодвинуть. Видя от отца одно безразличие, они его не трогали. Понимали, что привлечь к себе его внимание – задача невыполнимая, да и мало желательная. У них на всё про всё мама была. Я бы такого в два счета рассчитала. Федор недавно проявил неудовольствие нерешительностью дочери в каком-то деле, так обычно молчаливая при мне Эмма не то взорвалась, не то всерьез взбунтовалась: «Что ты внес в ее воспитание? Что ты вложил в детей своими загулами, бездельем, безразличием, неуважением к ним и ко мне, своими вечными издевками и пренебрежением, кроме неуверенности и чувства неполноценности?! Может, радость, восторг, жажду жизни, оптимизм? Или научил их любить, быть верными, добрыми, нежными?» И Федор при его самомнении на этот раз не нашелся что ответить. Не ожидал от жены столь непредсказуемой, эмоциональной реакции при постороннем человеке. Стоял и лыбился, как последний придурок.

– Примитивная душа понимает только свои страдания, – вздохнула Жанна.

– Вот тут я с тобой соглашусь. Федор был матерью воспитан «невоспитанным эгоистом».

Жанна не сразу поняла словосочетание «воспитан невоспитанным». Но когда смысл до нее дошел, удовлетворенно и утвердительно закивала головой, оценив его как экстравагантное, но точное. А Аня вдруг подумала: «Отец у Федора был, но он о нем никогда не упоминал. Наверное, жена с тещей низвели его до уровня плинтуса».

– Не стоит Эмму разуверять в правильности ее линии поведения, заставлять увидеть себя со стороны будто бы в истинном свете, потому что нельзя пройти сквозь «зеркало правды», не порезавшись об его острые грани. Не надо журить, разубеждать, предлагать одуматься. И одобрять не стоит, – сказала Жанна.

– Признав свои ошибки, не уронишь себя в своих глазах, – возразила Аня.

– Можно подумать, она о них не знает, – заметила Лена. – Только ей от этого не легче, может, даже наоборот.

– Жалость и сострадание тоже ранят, – сказала Инна.

– А по тебе так лучше открытая насмешка? – пробурчала Аня, припомнив старые обиды.

– Я в нокауте! Не приписывай мне несуществующих садистских наклонностей. Мне своих недостатков с лихвой хватает. Да и у тебя их предостаточно. Выражение неудачницы просто вросло в твое лицо. Есть люди, которые по разным причинам привыкли во всем искать страдания: кого-то ненавидят, на кого-то злятся. Им все плохо, хотя и работа у них есть, и жилье, и даже дети. Что, приземлилась на пятую точку и язык от удивления прикусила?

– А к твоему лицу приклеилось выражение наглого самодовольства и зубоскальства, – быстро придя в себя, выпалила Аня.

– Не боишься оскандалиться? – не осталась в долгу Инна, напористо и жестко глядя в глаза своей вовсе не предполагавшейся на данный момент жертве.

– Не о вас сейчас речь, – остановила по-петушиному раззадорившихся подруг Лена.

И вдруг Инна тихо сказала:

– Запомни, оживленное выражение лица делает тебя более чем красивой.

Блеклые глаза Ани оторопело заморгали.

– …Без потерь человеку не прожить, но если они позже, когда дети вырастут, вознаградятся, то еще куда ни шло, а если нет? Вот в чем вопрос.

– У Эммы прекрасные дети: умные, добрые. Не напрасно она всю себя им отдавала, – заверила Жанну Инна. – Как-то спросила Эмму: «У тебя не жизнь, а бесконечное преодоление. Зачем она тебе такая?» А она ответила: «Пока дети росли, не задумывалась. Не до того было. Я, как ты говоришь, преодолевала…»

– Дети у нее, наверное, нервные? И еще: благодарность и ответная любовь детей не всегда уравновешивают моральные затраты на их воспитание. Все равно внимания мужа хочется. А если всю жизнь одни обязанности и никаких прав… – вздохнула Жанна, не закончив свои рассуждения.