Эффект безмолвия

Женщина, очарованная речью мастера Хайзуллина, не сводила с него глаз.

– …теперь, так как мы люди жесткие, закрепим протезы на жесткий цемент, – заговорил прибаутками мастер Хайзуллин. – Откройте-ка рот.

И он опять посадил зубные протезы на место.

– Главное запомните, что хлеб теперь ваш самый большой враг, – строго предупредил он. – От него создается эффект вантуза. Вы думаете, почему в ресторанах его тонко режут? Администрация ресторана не хочет расплачиваться за содранные хлебным мякишем отличные зубные мосты. С мясом тоже осторожнее. Обязательно разрывайте его на волокна, чтобы избежать эффекта вантуза.

– Доктор, а что такое эффект вантуза? – испуганно спросила женщина.

– Природный эффект вакуума, возникающий при очистке ванных и кухонных раковин, с помощью удивительного сантехнического инструмента. Помните резиновую колбу с ручкой? Это и есть вантуз, – и тут мастер Хайзуллин так убедительно перешел к рассказу об атомных взаимодействиях между материалом зубных протезов и мясными волокнами, об активизации этих взаимодействий под напором солнечной активности, что если бы женщине пришлось удалять зубы, то она бы, будучи околдованной мастером Хайзуллиным, не ощутила бы ровным счетом никакой боли.

«Продаешь плохую начинку, надевай яркую упаковку», – любил вспоминать мастер Хайзуллин, где-то прочитанную им мысль. И его усилия не пропали. С благословения Хамовского, находившегося под впечатлением температуры плавления коронок, мастер Хайзуллин поднялся на общественном поприще маленького нефтяного города, получив вначале должность председателя городского родительского Комитета, а затем и руководителя страховой медицинской компании.

ВОРОВСКИЕ СЛЕДЫ

«Именно скучная запутанность цифр и создает лесную чащу, в которой чиновники прячут наворованное».

Алик пытался защитить бюджет телерадиокомпании маленького нефтяного города, сниженный более, чем другим организациям маленького нефтяного города, даже более, чем газете, но его обращения в вышестоящие органы вроде губернатора, окружной Думы и прокуратуры получили один единственный ответ: наделение организаций бюджетами полностью находится в ведении муниципалитета, то есть Хамовского.

«Абсолютный царек», – обозначил ситуацию Алик.

Сравнивая падение бюджета телерадиокомпании с падением бюджетов других организаций, он обратил внимание, что бюджет управления коммунального заказа упал еще ниже.

«Этот отсос денег перестал работать», – вывод напрашивался сам собой.

А у двух организаций маленького нефтяного города бюджет не только не сократился, но и увеличился.

«Новые доноры кармана Хамовского», – определил Алик.

Ими стали управление социальной защиты населения, на посту начальника которой пенсионерку Скрипову сменил Безмер, профессиональный вор, а также городская больница, в которой внезапно начались масштабные ремонты.

Новый главный врач Прислужков становился выгодным Хамовскому не менее Безмера. Об этом говорил бюджетный след. Стал понятен итоговый результат популистских программ про медицину, вышедших с помощью самого Алика в прошлом году: создание положительного образа для массированных денежных трат. Своеобразная новогодняя ледовая горка, с которой теперь можно было прокатить что угодно.

Результат действий, оплаченных заработком, стоит выше заработка. Человек не имеет права рассуждать категориями хлеба, он должен видеть, чему служит его труд, и любить конечные результаты труда, а не кусок хлеба, который ему дают за труд. Алик начал терять любовь к профессии, еще и потому, что не мог проследить использование самого себя. Он физически почувствовал, как из него уходит любовь к журналистике, прямо перед тем, как уснул.

НАВОДНЕНИЕ

«Разрушая основы человеческой морали и нравственности, надо понимать, что может рухнуть и крыша, которую они держат».

Наводнение скрыло проспект. Алик пробирался по нему, выбирая путь получше, но и путь получше губил его чистые спортивные туфли. Он оглянулся и поразился. Народ шел по грязи, порой доходившей до колен, не выбирая дороги, не выискивая удобный проход, чтобы испачкаться поменьше. Люди шли напрямик – и портили себе и обувь, и брюки, но нисколько не сожалели.

Жизнь такова, что грязи стесняться не надо – говорило их поведение. Главное – прямой путь к желаемому, а то, что грязь налипнет – неважно. Если уклоняться от грязи, то путь удлинится, лишнее время уйдет, а выигрыш невелик – чистые брюки и туфли.

Алик посмотрел на грязь. Она была нехороша и пахла канализацией.

«Слепые – они ведут себя, словно слепые, – понял Алик. – Поэтому и идут по грязи, словно ее нет. Их уверенность настолько крепка, что, пожалуй, если кто-то укажет им, что они в грязи, то они еще и спросят:

«Кто ты такой, чтобы утверждать, что на нас грязь? У тебя есть официальный акт?»