Эффект Фостера (СИ)

– Проваливай! – заорал Мейсон, и только тогда его сокомандник наконец ушел.

Я знал, что говорят о Барбаре, на нее всегда обращали внимание, ведь крайне тяжело было не заметить такую девушку. Но я не верил слухам. Наговорить можно было что угодно. Любой обиженка мог так поступить. А зная Барбару, отвергнутых ею было бессчетное количество, взять хотя бы Кая Данкрафта, который вчера проигнорировал ее отказ и решил взять ее против воли.

Черт! В который раз я думал, что обошелся с ним слишком мягко.

Я молча убрал за собой тарелку, и взглянул на хмурого Мейсона.

– А ты как извинялся перед девушкой? – вдруг спросил он.

– Я не извинялся, потому что у меня никогда не было девушки, – пожал плечами я.

Мейсон скептически усмехнулся.

– У тебя их было больше, чем у среднестатистического парня твоего возраста.

Я сложил руки на груди и дернул головой.

– Но ни одна из них не была моей девушкой. Мы спали, гуляли, весело проводили время. Но на следующий день я едва мог выносить каждую из них. – И это была чистейшая правда. Я не был одним из тех парней, которые вели какой-то счет или ставили своей целью перетрахать как можно больше девчонок за свою жизнь. Я просто развлекался, и они развлекались, никто никому ничего не обещал, и соответственно ничем не был обязан.

В каждой из них я пытался отыскать то самое, что заставило бы меня остановиться, но не находил. Эта была заведомо провальная задача.

– Выходит, что и совета мне спросить не у кого, – обреченно выдохнул Мейсон.

– Просто извинись перед ней, лучшего совета ты не услышишь…

– Мейсон Фостер! – раздался крик Джеммы с лестницы. – Я безумно зла на тебя!

Должно быть, Джемма пришла поругать своего сына за позднее ночное появление, за то, что он пришел пьяным или за все непристойные видео. Даже и не знаю, поводов у нее было предостаточно.

Я сдержал улыбку и, приблизившись к Мейсону, хлопнул его по плечу.

– Эй! Не бросай меня с ней, – попросил он.

– Удачи, братишка. И еще кое-что, выкладывать видео было очень-очень тупой затеей, напомни своим придурковатым друзьям больше не делать этого, – бросил я напоследок, и ушел с кухни.

***

Когда я пришел к конюшне, все лошади уже были в поле. Восемь красавцев и красавиц гуляли в леваде. Мой взгляд застыл на Рейдже. Конь спокойно поедал сено, и на первый взгляд казался вполне обычной лошадью. Но он вовсе не был обычным.

Мне всегда нравился Рейдж. Статный красавец с огромной силой, таящейся в этих мышцах. Он никогда не позволил бы укротить себя, и это именно то, что я любил в нем. Он снова и снова рушил надежды Эванса, который вложил в него кругленькую сумму, и это веселило меня. Враг Эванса – мой друг.

Рейдж показывал отцу Барбары, что не все можно было купить и не все подчинялось Эвансу. А Оливер определенно любил держать все под контролем. Каково это, когда обычный конь – животное, спускало Эванса на землю и не позволяло себя сломить? Должно быть чертовски неприятно. Но это было малой карой для такого подонка как Эванс. Я хотел, чтобы он страдал, но понятия не имел что могу сделать, чтобы он испытал настоящую боль.

Я оставил толстовку в амуничнике. Погода сегодня была не слишком жаркой, поэтому футболку я решил не снимать.

– Твой отец сказал не трогать Рейджа, – хмуро бросил Джуд, когда заметил, как я направляюсь к леваде.

– Мне без разницы, что он сказал.

– Потрясающе! Но уволят то меня, – отозвался конюх.

– Значит, тебе не повезло, – безразлично пожал плечами я.

Уже слышу ваше протяжное «о». Но я не был подонком, как считали некоторые и вовсе не был бездушным. Никто не уволит Джуди. Джуд был не самым лучшим работником, а еще частенько курил травку в конюшне, и все об этом знали, однако он все еще был здесь.

Полчаса я провел в леваде с Рейджи. Но ничего нового не добился, мне удалось погладить его, только и всего.

– Давай, подпусти меня, – сказал я коню, который в ответ лишь шевельнул ушами и громко фыркнул. – Я вовсе не пытаюсь лишить тебя воли. Я хочу стать тебе другом, я такой же, как ты.

Я действительно думал об этом. Рейдж и я – изгои, он из-за характера, я из-за моего происхождения. Однако было одно разительно различие: он перестал быть нужным после того, как показал свой нрав, а я не был нужен с самого своего рождения.

– Я рада, что ты вспомнил о таком потрясающем изобретении как футболка, – услышал я самодовольный мягкий голос, который совершенно странным образом заставил меня обернуться. Она стояла в двух метрах от меня, сложив руки на груди и глядя свысока, но с тенью улыбки на пухлых губах.

Я мысленно усмехнулся, поражаясь ее способности казаться больше и важнее при такой хрупкости. Только Барбара умела так делать, ведь отец взращивал это в ней с самого детства. На ее лице не было и следа вчерашней истерики, голубые глаза с легким прищуром лениво скользили по моему лицу, светлая фарфоровая кожа сияла под солнечным светом.