Его ребенок

Рома пожал плечами и отвернулся от меня, а затем положил руку на мою ладонь и вытащил из онемевших пальцев шариковую ручку, перевернул ее и вернул обратно. Оказывается, я держала ее вверх тормашками. Я же замерла, не веря собственным ощущениям. У Ромы были крепкие и сильные пальцы, широкая кисть и все это так напоминало его отца, что я чуть не застонала.

Не видела Марка всего чуть больше суток, а уже начала сходить с ума. И это было только самое начало. С каждым днем становилось все тяжелее. Скольников звонил мне по утрам и перед сном. Пару раз за день мог прислать свою фотографию, затребовав у меня, как минимум три своих. В обмен на его. Это было забавно, а потому я быстро влилась в игру и не спешила дразнить его фотографиями первая, да еще и без так называемой предоплаты.

Я скучала. Неожиданно сильно. Марк больше мне не снился, и теперь это неимоверно раздражало. Мне хотелось, чтобы Скольников был со мной все время. Не только наяву, но и во сне.

Пока его не было, я успела сдать все необходимые анализы, встать на учет, завести обменную карту и получить талон на первый скрининг. Я очень надеялась, что к концу ноября Марк все же вернется и я не только ему все расскажу, но и… пойду вместе с ним?

Наверное, с моей стороны было глупо надеяться на то, что он поведет себя как обычный мужчина. Скольников не был обычным. Он умел не только приятно удивлять, но и внезапно огорчать.

Марк не поздравил меня с днем рождения. Весь день своего двадцатилетия я тайно надеялась, что он приедет. Позвонит и скажет выходи. И подумаешь, что он не знал моего настоящего адреса, я просто надеялась и была полна романтической чепухи. Правда она быстро развеялась из моей головы. Когда Марк просто привычно позвонил мне перед парами и пожелал доброго утра, я немного опешила и решила, что стоит ждать хотя бы цветов… но опять же адрес?

Да, в конце концов, мой адрес был даже в деканате. Для такого мужчины, как Марк это не было проблемой. Но он просто не поздравил меня. Совсем. Никак. Вечером пожелал мне приятных снов, отправив свое фото и потребовал ответных, а я не послушалась. Не хотелось улыбаться. И играть тоже не хотелось.

Да, наверное, с моей стороны было глупо, на такое обижаться, ведь я не говорила ему сама о празднике. Но, неужели, он не мог поинтересоваться? Ни разу? Я спрашивала дату и год его рождения, а он тогда промолчал, я наивно решила, что Марк и так навел обо мне справки и все прекрасно знал. Но в день своего рождения я поняла, что ни черта он обо мне не знал. Ему просто было не интересно.

Следующая неделя прошла уже не в таком радужном настроении. Ожидание изматывало. А Рома, каждый день уточняющий, не устала ли я проводить ночи в одиночестве, пока его папаша дела решает, словно чувствовал мое состояние и специально доводил меня до ручки.

Надо ли говорить что, когда Марк приехал, я изобразила на лице вселенскую скорбь и, сев в машину, сложила руки на груди, даже не попытавшись ответить на объятия Скольникова.

Мужчина тут же уловил странность моего поведения, а потому хмуро уточнил:

— Значит, ресторан отменяется. Поехали разговаривать.

Мужчина тут же уловил странность моего поведения, а потому хмуро уточнил:

— Значит, ресторан отменяется. Поехали разговаривать.

После чего он отстранился от меня, даже не попытавшись поцеловать и завел машину. Марк привез меня к себе домой, я спокойно вышла из автомобиля, не дожидаясь пока мужчина откроет мне дверь, и сама поплелась к лифту.

— Карина, — окликнул меня Марк, и я остановилась.

— Мне это не нравится.

— Я рада за тебя.

— Что происходит?

— Ты хочешь поговорить здесь? — я развела руками и все же обернулась. Скольников смотрел на меня очень жестко, практически зло.

— Я могла и в машине, но…

— Пойдем, — он сильнее, чем требовалось стукнул по панели лифта и пропустил меня вперед, когда створки перед нами распахнулись.

Уже в лифте Марк подошел ко мне и помог снять парку, я его поблагодарила, но все равно отстранилась.

— Пойдем на кухню, — буркнул он уже в квартире, скидывая туфли. А после рваным, почти дерганным движением избавил себя от куртки.

На кухне я по привычке подошла к плите и очень удивилась, не обнаружив там творений Нины.

— Тебя решили заморить голодом? — ахнула я.

Казалась бы, мелочь, но она существенно выбивалась из ритма жизни Скольникова, который я уже успела изучить.

— Нет, я сообщил ей, что поужинаю со своей девушкой в ресторане, — недовольно произнес он, закатал рукава рубашки, заставляя меня сглотнул набежавшую слюну от вида его сильных предплечий. Или от того, что он все же назвал меня своей девушкой? Впервые…

Послышался шум воды, и я только тогда отвела взгляд от его рук.

— Рассказывай.

— Что?

— Не дури, Карин.

Марк выключил воду, вытащил пару бумажных полотенец и начало медленно вытирать ими руки, не отрывая цепкого взгляда от меня.