Его величество

Настойчивость русского императора заставила Мехмеда-Али отозвать свои войска и признать себя вассалом султана. В Ункиар-Скелесси 26 июня 1833 года был заключен оборонительный договор сроком на восемь лет между Россией и Турцией. Султан обещал запретить Дарданеллы для военных судов всех держав. Право русских судов не было установлено. Оно вытекало из принятого на себя Россией обязательства защищать Турцию. При посредстве Англии и Франции, Мехмед-Али и султан Махмуд заключили договор, согласно которому Мехмед-Али оставался египетским пашой и получал в управление Сирию и Алеппо.

На бугре Сельви-Бурун граф Орлов и генерал Муравьев водрузили камень, на котором был высечен день рождения императора Николая I — 25 июня. На камне сделана надпись: «Сей обломок скалы воздвигнут в память пребывания русских войск в гостях в этой долине. Да уподобится дружба между двумя державами твердости и незыблемости этого камня и да будет она воспеваема устами друзей».

* * *

Легкий ветерок с Невы еще удерживал прохладу на набережной, когда на другой стороне улицы, освободившейся от тени, палящие лучи солнца нещадно жалили прохожих. Он шел обычным маршрутом к Летнему саду, то и дело отвечая на приветствия встречных, успевая время от времени подставить лицо холодным струям воздуха.

С полчаса назад у Николая Павловича закончилась встреча с графом Орловым. Алексей Федорович вчера вернулся из Турции. Его рассказы об установке памятного знака, прощальной аудиенции у султана Махмуда все еще кружили в голове императора. Ему виделись долгие годы мира, за которые он сможет выполнить многое из того, о чем мечтал в начале царствования, в первую очередь, крестьянская реформа.

Невольно мысли перетекали на личное окружение. Он ценил в своих помощниках дисциплинированность и преданность. Порой на какой-то пост долго нельзя было найти человека, так как нужных ему кандидатов тупо и безжалостно отсеивала бюрократическая машина. Ему самому приходилось восстанавливать списки, приглашать людей, беседовать с ними и определять на должности.

Сейчас ему требовался человек, который бы помог решать крестьянский вопрос. Был у Николая Павловича на примете такой, но о нем ходили весьма разные отзывы. Генерал Киселев подозревался в связях с мятежниками. В должности начальника штаба 2-й армии провел ряд нововведений, в том числе смягчение телесных наказаний, содействовал работе ланкастерских школ, однако был противником поголовной грамотности солдат. Киселев дрался на дуэли с генерал-майором Мордвиновым и смертельно ранил его. Но он отличился в Дунайских княжествах, куда был назначен полномочным представителем диванов. Под руководством Киселева в Молдавии и Валахии были приняты конституции — органические регламенты. Регламенты давали личную свободу крестьянам и возможность перехода от одного земледельца к другому, помещикам было запрещено выселять крестьян в том случае, если они не выполняли лежащие на них обязанности, безземельные батраки должны были наделяться землей. Регламент оказал благотворное влияние на экономику княжеств.

Размышляя, государь забылся и едва не столкнулся со встречной женщиной. Николай Павлович шагнул в сторону, приложил руку к груди, слегка наклонив голову.

— Ваше величество! — воскликнула дама.

— Ты? — он с удивлением посмотрел на молодую женщину, которую чуть было не сбил с ног. — Вот так встреча!

— Я, право, очень испугалась, — улыбнулась Мещеринова, — еще про себя подумала…

— Ходят здесь всякие, — продолжил весело Николай Павлович. — Так да?

— Примерно так, — сказала она, с вызовом глядя на императора.

Он не намеревался останавливаться и разговаривать с девушкой, которую видел мельком всего-то несколько раз. По возвращении в Зимний дворец его должен был ждать военный министр, граф Чернышев. Николай Павлович никогда не опаздывал на встречи. Но после ее слов, после того, как она посмотрела, с императором вдруг случилось нечто невероятное — похожее на замешательство. Он кивнул ей, будто бы прощаясь, шагнул вперед, потом почему-то вернулся к ней и, не понимая, зачем это делает, сказал:

— Ты все такая же бесстрашная. А коль так, сделай милость, скажи, а чего это с бала убежала?

— Мне в Москву надо было ехать.

— Я усомнился бы…

— Говорю истинную правду.

— Будь по-твоему. Тогда ответь, сейчас ты тоже в Москву торопишься уехать? — Николай Павлович чуть наклонил голову в бок.

— В Москву завтра. Сегодня в полдень встречаюсь в капелле с композитором Львовым. Буду присутствовать на репетиции его произведения, — сказала она.

— Народного гимна? — он улыбнулся.

— Да, — проронила Мещеринова.

— Вот и ладно. У тебя оказывается свободный вечер. Мы проведем его вместе, — продолжил он, не сводя глаз с Мещериновой.

— Я? — вспыхнула она.