Его величество

— Мне вроде бы торопиться некуда, — зевая, закрываясь тыльной стороной ладони, она удивленно посмотрела на Софью. — С Алексеем Федоровичем встречаюсь вечером.

— Алексей Федорович, Алексей Федорович, — фыркнула подруга. — Ты вчера только о нем и говорила. Кто он? Начинающий композитор. Так и ты тоже начинающий. Свои работы имеешь.

— Ты бы слышала, как он играет на скрипке! — вздохнула Ольга.

— И ты хорошо играешь, — упорствовала Софья.

— У него талант. Вот погоди…

— И у тебя талант!

— Так я же…

— Пустое, — хмурясь, махнула рукой Софья. — Кто такой Львов? Скрипач? А я вот тебе хочу нового царя Николая Павловича показать. Сегодня мы ему присягаем. Есть возможность побывать в Зимнем дворце. Папаша все устроил.

— Мы уже в Москве присягали Константину Павловичу, — недоуменно посмотрела на нее Ольга.

— Цесаревич Константин отрекся от престола в пользу брата, — строго сказала подруга. — Там у них какая-то путаница вышла с завещанием умершего государя.

— А он, этот Николай Павлович, хорош собой? — мечтательно сказала, потягиваясь в кровати Ольга. — Если в брата Александра Павловича, то должен быть красив.

— Вот и посмотрим, — вздохнула Софья.

Спустя два часа девушки уселись на сани, и лошади, понукаемые Кузьмичом, понесли их к Зимнему дворцу. Рассказывая друг другу веселые истории, заливаясь смехом, Ольга и Софья не заметили, как прибыли на Дворцовую площадь.

За несколько минут до отъезда их снабдил ценной информацией приехавший на обед отец Софьи Иван Никифорович Новокщенов. Он рассказал, что некоторые полки отказались присягать императору Николаю Павловичу и требуют прибытия в столицу цесаревича Константина. Но большая часть войск за новым царем. Поэтому могут быть столкновения. Расставаясь, Иван Никифорович просил быть осторожнее.

— Чудно как-то, — ворчал Кузьмич, оглядываясь по сторонам на толпы народа, колонны военных, устремляющиеся к Сенатской площади. — Не зря Иван Никифорович предупреждал. Как бы нам впросак не попасть.

— Что ты там чудного нашел? — сердито сказала Софья. — Давай ближе к дворцу.

— Чудно, говорю, — продолжал Кузьмич. — Кругом столько военных. Я такого отродясь не видал.

Только сейчас девушки смогли рассмотреть, как по Дворцовой площади маршируют колонны солдат, направляясь к видневшемуся отсюда большому забору вокруг построек Исаакиевского собора. Со стороны Миллионной улицы подходили новые колонны и, не задерживаясь, продолжали движение в сторону Сенатской площади.

Чуть поодаль от них, у Главных дворцовых ворот, гудела толпа. Слышались выкрики:

— Государь!

— Батюшка!

— Мы за тебя все!

— Царь там, наверное, — неуверенно сказала Ольга.

— Царь был, да ускакал, — поднимаясь во весь рост, спокойным голосом поправил ее Кузьмич. — Вон отсюда видать, как он со свитой своею к Исаакиевскому собору движется.

— Поехали за ним, — приказала Софья.

— Куды ж ты поедешь? — буркнул возница. — Там солдаты, там народ стеной стоит. Надо круг делать.

Поплутав, они подъехали к Сенатской площади со стороны обнесенного глухим забором здания Исаакиевского собора. Неровным квадратом спиной к зданию Сената стояла одна колонна, рядом с монументом Петру I была еще одна. За ними толпился народ. Напротив тех колонн девушки насчитали еще пять коробок — воинских подразделений, как бы противостоящих им. Между солдатами шла перепалка. Изредка стреляли.

Чтобы понять происходящее, они сошли с саней и протиснулись ближе к площади.

— Вон туда пойдем, — Софья указала на кучку горожан окружающих полукольцом высокого мужчину в лисьей шубе. — Там хоть проясним, что происходит.

— …Оказывается, цесаревич Константин Павлович от престола отрекся еще в январе 1822 года, — продолжал мужчина. — Его письмо о том отречении, потом письмо умершего императора Александра I и манифест государя от 1823 года хранились в Успенском соборе в Москве. И никто не удосужился завещание Александра I достать на свет божий. Вот и получилось. — Он развел руками. — Теперь одни идут за цесаревича Константина, другие за его младшего брата Николая. Глядишь, скоро стрелять начнут….

— Ошибаетесь, батенька, — прервал его низкорослый мужичок в стареньком пальто и шляпе. — Там, у Сената, стоят бунтовщики. Они давно готовили восстание. Дело с переприсягой — всего лишь повод для них. Они солдат охмурили, говорят, что Константина незаконно лишили прав на престол, что великий князь Михаил Павлович в цепи закован, потому что он за Константина. А Михаил — вот он, — мужчина вскинул руку и показал в направлении Невы, — с солдатами пришел на помощь Николаю.

— Где Николай-то? — осмелясь, спросила его Софья.

Мужчина удивленно посмотрел на девушку. Потом усмехнулся, притянул ее за руку к себе и показал на всадников, круживших неподалеку от них:

— Вон тот справа в мундире лейб-гвардии Измайловского полка, высокий, бледнолицый, шляпа треугольная черная с черными перьями у него на голове. Лента голубая Андреевская, видишь, сударыня?

— Оля, Оля, иди быстрей сюда, — закричала она, выискивая подружку среди толпы.

— Да здесь я, — Ольга тронула подругу рукой за плечо.