Эйвери: тройной отбор

– Увы. Это как раз невозможно. Когда Руперт вынес вердикт, мы подняли лучших целителей королевства. Все, разумеется, дали подписку о неразглашении. Как один они твердили, что у отца пять-семь лет. Никто не думал, что уже через три года он утратит способность мыслить трезво. Отменить мое наказание Эмиреку, бросить тебя в тюрьму, любой ценой выбить признание…

Я передернула плечами, не желая вспоминать те ужасные часы, что провела в подземелье.

– Я обещал, что все будет хорошо, но не смог тебя защитить.

– Ты пришел, – я улыбнулась и нашла ладонь его величества. – И это самое главное.

Мужчина сжал мою ладошку и коснулся ее губами.

– Что стало с ним? С Эмиреком?

– Формально он выполнял королевский приказ. Воля монарха ограничена законом, Эйвери. Я бы с радостью бросил его в темницу и забыл, где она находится, но все, что могу до окончания следствия – сослать в самый дальний форт королевства, лишив всех титулов, чинов и привилегий. Я лишил его всего, чем он дорожил, за то, что он чуть не лишил меня…

Мужчина осекся и провел ладонью по лицу.

– Не переживай. Теперь ты нескоро услышишь о нем. Или не услышишь вовсе.

– Я не переживаю за себя. Я переживаю за тебя. Пообещай, пожалуйста, что будешь осторожен.

– Что тебя тревожит? Говори прямо.

– Я боюсь, что с тобой может случиться то же, что случилось с твоим отцом. Если Руперт работает на мятежников или преследует какой-то свой интерес, он ведь и тебя может опоить!

– Не беспокойся, вопросы своего здоровья я решаю только с Ленардом. Он согласился ненадолго задержаться в замке. Причиной тому, конечно, стал не я, – недовольно заметил Рен, посмотрев на меня тяжелым взглядом, – но на какое-то время он отложит сыскарские дела и побудет здесь.

– Этого недостаточно, – мотнула головой. – Пообещай, что будешь крайне осторожен хотя бы первое время! Не принимай пищу и напитки даже от знакомых! Даже от Агаты, от меня даже!

– Умереть с голоду и от жажды? – усмехнулся мужчина, но наткнувшись на мой взгляд, улыбаться перестал. – Эйвери, что происходит?

– Если в болезни короля виноват Руперт, совсем не обязательно, что он лично его опаивал. Проверь тех, кто готовит твою еду. Пусть они первыми ее пробуют, при тебе! И избегай, богами заклинаю, избегай принимать пищу и напитки от кого бы то ни было. Как знать, может, Агата предложит тебе вино, в которое заранее подсыпали яд? Она, сама того не зная, опоит тебя! Какой удар это будет…

Если скажу, что она специально опаивает его, чтобы влюбить в себя – Ренальд не поверит. Не станет спорить со мной, но не поверит. Это посеет между нами зерно сомнения, станет начало конца. Конечно, первое, о чем он подумает, что я влюбилась, ревную и пытаюсь рассорить их.

Рен задумался, перевернулся на спину и накрыл лицо ладонями.

– Пожалуйста, – прошептала я в отчаянии, не имея иной возможности объяснить причину своих терзаний. – У меня дурное предчувствие. Я боюсь тебя потерять, Ренальд!

– У мамы очень развита интуиция. Как правило, если она чего-то опасается – это обязательно случится. Я сделаю так, как ты просишь. Женская интуиция не раз меня спасала. Ведь вынесла же ты меня из глухого леса к деревне своей родственницы.

Я слабо улыбнулась.

– Обещаешь?

– Обещаю, – уверенно произнес Рен, сжимая мою ладонь. Его теплый, нежный взгляд говорил громче слов. Мужчина не успокаивал меня, не отмахивался. Он действительно выполнит обещание.

– Спасибо.

Мы проболтали еще около часа, но вскоре наши фразы стали все более редкими, а веки словно свинцом налились. Медленно сон сделал свое дело и, держась за руки, мы с Ренальдом уснули.

Я проснулась, когда за окном светило солнце. Рена рядом уже не было, но постель еще хранила его тепло. Улыбнувшись, провела ладонью по подушке, на которой недавно лежал эйсфери, а потом мой взгляд наткнулся на цветок. Приподнявшись на локте, я заметила на прикроватной тумбочке яркий красный бутон, к которому прикреплена записка. До чего же мило! Взяла в руки цветок, вдохнула сладковатый аромат и развернула записку.

«С добрым утром. Спасибо, что заставила отдохнуть. Я свеж как никогда и точно знаю, что необходимо делать! Таврия в надежных руках».

Я рассмеялась, потому что под этим в полной мере самоуверенным заявлением красовалась нарисованная мордочка лохматого эйсфери с покосившейся короной на голове. Кто бы мог подумать, что Рен такой дурашливый?

Привязала записку обратно к цветку, но не нашлась, куда поставить подарок. Более того, я даже одежды своей не вижу… Да и где нахожусь – не представляю.

К счастью, долго мучиться от неизвестности не пришлось. Через несколько минут в двери постучали и почти сразу после стука Аида ворвалась внутрь.

– Эйвери! – воскликнула она, бросаясь ко мне и лихорадочно осматривая со всех сторон. – Я как узнала – с ног сбилась, разыскивая тебя! То, что сотворил мой брат – чудовищно и уму непостижимо!

– Он выполнял приказ короля, – я пожала плечами, выбираясь из кровати и накидывая на плечи халат. Из одежды в комнате нашла только его.

– Да, но… Где была его голова? Кто заставлял его использовать кнут? Когда слова перестали иметь значение?