Эхо чужих грехов

Бой затихал, остатки полка, прикрывавшие отход своего императора, полегли в сечи. Наступившая темнота вновь остановила битву, но стало ясно, что французам уже не победить. Наступивший день не обманул ожиданий Кутузова. После ожесточённого боя русские войска загнали неприятеля в лес и окружили. Через несколько часов французы сдались.

Наполеон потерял всю свою артиллерию и пешие полки, но кавалерия вырвалась и двигалась сейчас к границе, чтобы уйти на соединение с австрийскими союзниками. Французы успели навести лишь два моста через реку Березину. Накануне ударил сильнейший мороз, и к огромному количеству раненых прибавились обмороженные. Бонапарт приказал пропустить по переправе лишь семьи своих приближённых и гвардию. После этого он велел сжечь мосты, а толпы обессиленных французов остались на берегу на милость подошедших русских.

Император Наполеон спешил в Париж набирать новые полки, а что ещё ему оставалось? Великая армия, всего полгода назад перешедшая Неман, осталась лежать в русских снегах.

С Милорадовичем Алексей дошёл до Немана, а потом командир вызвал Черкасского и приказал собираться в Петербург.

– Вы должны предстать перед его величеством, пора вам воскреснуть и для двора тоже. Сейчас бои закончены. Вы мне пока не нужны, но, если император отпустит вас, возвращайтесь, я всегда буду рад, – объявил генерал, пожал Алексею руку и отправил его собираться.

Василевский ждал друга в коридоре. Граф казался очень расстроенным.

– Я всё знаю. Жаль, что ты уезжаешь, мы хорошо воевали вместе…

– Обещаю, что не стану ухаживать за столичными красавицами, оставлю их всех тебе, – пошутил Алексей.

– Я и сам не буду за ними ухаживать, я дал слово одной девушке – вот война закончится, и я на ней женюсь, – серьёзно ответил его молодой друг.

– Не знал, что ты помолвлен.

– Я не хочу об этом говорить, это личное, – объяснил Василевский. – Но речь не обо мне. Дарю тебе в дорогу две бутылки коньяка – в такой мороз самое верное средство не замёрзнуть.

Друзья обнялись, прощаясь, и Алексей выехал в Петербург.

Петербург встретил Черкасского заснеженной Невой и колючим от мороза воздухом. Ну и пусть, на то и дом, чтобы согреться! Никогда ещё Алексей так не радовался, открыв дверь своего особняка на Миллионной.

Увидев князя, лакей в вестибюле онемел.

– Да жив я, жив, – засмеялся Алексей и, отстранив оторопевшего слугу, прошёл в дом, на ходу снимая шинель. Навстречу спешил седой дворецкий. Увидев хозяина, он замер, потом из его глаз брызнули слёзы.

– Ваша светлость, счастье-то какое…

– Я живой, Фирс, успокойся, – объяснил Алексей и спросил: – Кто сейчас в доме?

– Князь Василий, он в гостиной сидит, я предупрежу.

– Нет уж, не нужно, я сам с ним поговорю…

Дядя сидел у окна, читал газету. На звук шагов он обернулся и так побледнел, что Алексей подумал, не собирается ли старик отдать Богу душу. Впрочем, церемониться с этим негодяем смысла не было.

– Князь Василий, немедленно покиньте мой дом! Ваши вещи слуги упакуют и отправят по тому адресу, который вы им оставите, – заявил Алексей и добавил: – Если я выясню, что вы растранжирили мои деньги, я вас засужу, и вы закончите свои дни в долговой тюрьме. А сейчас пошёл вон!

Князь Василий почти выбежал из комнаты. Он уехал через десять минут.

Алексей спросил у дворецкого, куда дели его одежду. Фирс послал двух лакеев в бельевую кладовую. В первом же сундуке нашёлся светло-серый сюртук, а под ним ещё ни разу не одетый парадный мундир. Дворецкий принёс хозяину сапоги и зимнюю шинель с бобровым воротником.

– Пусть мне приготовят ванну, и пришли кого-нибудь посообразительнее из лакеев, пока я не найду нового камердинера, – распорядился Алексей и отправился в кабинет, чтобы написать прошение об аудиенции.

Он еле успел побриться, когда прибыл ответ от государя. Князя Черкасского ждали немедленно. Надев мундир, Алексей отправился во дворец.

Император крепко обнял его.

– Господи, какой подарок судьбы, а ведь мы с Константином тебя оплакали! – воскликнул Александр Павлович. – Проходи, расскажи, что с тобой было.

Алексей сообщил обо всём, что произошло с ним, начиная с Бородино и заканчивая Неманом. Государь слушал, сопереживая. Тронутый его искренней радостью, Алексей не решался начать разговор о том, что его больше всего волновало. Но император догадался сам:

– Ты, наверное, хочешь поехать к жене. Она хоть знает, что ты жив?

– Неизвестно, ваше императорское величество. В конце марта я отправил Катю в Лондон и больше не имел от неё вестей, но я был бы очень признателен, если бы мог попросить у вас отпуск на несколько месяцев.

– Но Нева встала, отсюда ты в Англию не отплывешь, если только через Ревель, – задумчиво произнёс император, а потом решил: – Отпускаю тебя на полгода.

Алексей с восторгом поблагодарил и откланялся. Он согласился бы пробираться в Лондон любыми путями, хоть пешком.

Вернувшись домой, Черкасский нашёл свою одежду развешанной в шкафах. Молодой лакей мялся у двери спальни, не решаясь обратиться к князю.

– Чего тебе? – спросил Алексей.