Эхо поющих песков

Пусть смерть королевы столь скоро после свадьбы повлекла бы уйму слухов, один страшнее и абсурднее другого, но вряд ли нашелся бы хоть один, что открыто поставил бы Итару это в вину. Слишком давно гуляли слухи о слабом здоровье королевы, а тот, кого принял Венец правителей, выше любых досужих сплетен. Да, некоторое время посудачили бы, качая головами и украдкой перемывая косточки усопшей правительнице, кивая на женскую глупость – это же надо, сама отдала власть тому, кто её потом удавил тайком! Но ни бунта, ни просто открытого обвинения в убийстве жены королю не предъявили бы. Возможно, в мирное тучное время это и произошло бы, и то не обязательно, но на пороге объявления войны, право слово, это такая мелочь…

– Я могу одним движением содрать присохшие повязки, это будет достаточным проявлением безжалостности? – Так и не сумев подобрать нужных слов, Тамила решила облечь их в шутку. Похоже, шутка была дурного толка, если муж даже не попытался улыбнуться хотя бы из вежливости. – Вы клялись защищать и оберегать меня, так имейте мужество признать, что, потеряв способность виртуозно владеть мечом, вы тем самым подвергаете опасности мою жизнь.

Вот теперь он рассмеялся. Наверное, над тем, как Тамила рассерженно сузила глаза, пытаясь донести до мужа абсурдность его поведения.

– Так меня ещё никто не уговаривал, – отсмеявшись, он бросил ещё один взгляд на жену. – Если я увижу слезы в ваших глазах, пеняйте на себя.

Снять повязки он ей не позволил, самостоятельно разрезав бинты. Делать это ему было неудобно, но Тамила даже не подумала бросаться на помощь. Пусть опыт обращения с мужем у неё пока крайне скуден, зато примеров того, как излишнее рвение только вредит, она видела массу.

Когда последний виток повязки упал с его руки, королева лишь усилием воли сдержалась от вскрика. Кожи на его ладонях не было. Равно как и плоти. Месиво из обожженных тканей, в некоторых местах проплавленных едва не до костей, лишь ближе ко вторым фалангам пальцев появлялся намек на кожу, но она была в ужасном состоянии. Тамила не представляла, как вообще можно терпеть боль от таких ран, не говоря уже о том, чтобы днями напролет заниматься делами, требующими не только времени, но и полной сосредоточенности. Слез у неё не было, наверное, больше от шока, нежели от предупреждения мужа, зато появилась легкая тошнота от одного вида его ран.

Королева видела многое, она долгие годы, начиная с самых нежных лет, присутствовала на публичных казнях, являя собой образец приверженности традициям. Они гласили, что Богиня смотрит глазами королей, но говорит устами жриц, которые слишком далеки от ежедневной суеты, чтобы верно оценивать всё, что происходит в мире, отгороженном стенами храмов. Тамила видела многое из того, на что не следует смотреть вообще, не говоря уже о том, чтобы делать это в пятилетнем возрасте. И если поначалу девочку приходилось приводить туда, предварительно опоив успокаивающими зельями, то постепенно она научилась смотреть и не видеть. Не акцентировать внимание, пропуская происходящее мимо разума.

Теперь же, глядя на руки собственного мужа, даже в такой ситуации пытавшегося оградить её от этого кошмара, не могла воспринимать его, как ещё одно пострадавшее тело.

– Если вы собираетесь потерять сознание, я отодвинусь, чтобы вы удачнее упали.

Его спокойный голос помог не только отодвинуть на дальний план дурноту, но и дать себе мысленную оплеуху. Это ему больно, а она предается воспоминаниям, которые нынче совершенно не к месту.

– Вы можете сжать пальцы?

Она не поднимала глаз, чтобы случайно не выдать своих эмоций, потому сосредоточилась на том, чем и следовало заняться.

– Да, но с трудом. К тому же тогда снова потечет кровь, мы запачкаем вашу сорочку.

Поначалу Тамиле показалось, что она ослышалась. Даже забыла о собственном решении смотреть только на его ладони и в изумлении взглянула на мужа. Тот, несмотря на насмешливый тон, наблюдал за ней пристально и чрезвычайно серьезно.

– Думаю, это меньшая из возможных неприятностей. – Тамила села удобнее, расположившись так, чтобы без помех уложить его руки на свои колени. – Сначала мне нужно очистить раны, вам придется потерпеть.

Он действительно всё вытерпел. И размачивание кровавых корок, мешавших добраться до самых глубоких ран, и саму мазь, которая сначала принесла блаженный холод, а потом начала жечь. Впрочем, длилось это недолго, вскоре жжение сменилось почти нестерпимым зудом.

– Это скоро пройдет, – Тамила крепко держала его за руки, не давая даже пошевелить пальцами, не говоря уже о том, чтобы коснуться покрытых мазью ожогов. – Убрать следы полностью не в моих силах, но постепенно исцелить вас я смогу.