Экологичный развод. Как уберечь ребенка от травмы и выйти из кризиса самому

Дети стараются не касаться больного места, замалчивают эту тему.

Один 13-летний мальчик не устраивал сцен, не эпатировал агрессией. Он просто «ушел» в компьютер и окончательно «забил» на школу. Вполне типичное поведение подростка. Увидеть за ним слой переживаний, связанных с разрушением семьи, непросто. И родители, как правило, не видят. У них создается впечатление, будто ребенок мужественно справился с ситуацией. А проблемы компьютерной зависимости или прогулов в школе — отдельная тема.

Чем слабее реакции детей на развод, тем родителям легче.

Суть проблемы — в понятном нежелании родителей принять факт, что они ответственны за причинение ребенку боли.

И когда в моей работе с родителями возникает эта точка откровенности, где каждый из них признает свою вину перед ребенком, возникает возможность конструктивно договариваться и возвращать себе родительскую ответственность. Нет цели морально задавить и без того находящихся в стрессе взрослых, «приковать их к позорному столбу» — ни в коем случае.

Как только мне удается помочь родителям осознать, что они избегают ответственности за вину перед ребенком, между бывшими супругами сразу открываются возможности к сотрудничеству. Необходимость во взаимных обвинениях резко уменьшается. Необходимость в агрессивной самозащите тоже сходит на нет.

Но пока этого не произошло, родители неправильно объясняют детское поведение. Они видят то, что хотят видеть.

Вот примеры диалогов с родителями из моей работы:

— О какой депрессии вы говорите? Мой ребенок просто спокойный и упорядоченный. Что ж плохого в том, что он любит рисовать закорючки в альбоме и читать энциклопедии?

— Мы развелись уже семь месяцев назад, а сын прогуливает школу только два. Какая связь? Просто он спутался с плохими ребятами, все из-за этого.

— Какие еще приступы страха? Он просто ленится делать то, что ему положено, а объясняет это нелепыми страхами.

— Он плохо учится, Татьяна Сергеевна, помогите внушить ему, что надо лучше стараться.

— Я даже ремня ему давала, обещала, что мы не пойдем на каток. А он продолжает считать ворон в классе, вместо того чтобы слушать учителя.

— Дочка перестала проситься на горшок в саду. Это потому, что новый воспитатель слишком строгий. Когда мы развелись? Два месяца назад. А какое это имеет значение?

— Мою дочь хвалят в школе: она помогает любому ребенку, невероятно отзывчивая, попроси о чем-то, она сразу побежит и сделает. Что? Какая чрезмерная социальная приспособляемость? В смысле «невротический симптом»? Какие вытесненные агрессивные потребности у ребенка?

Конечно, случается, что ребенок или подросток не проявляет себя после развода как-то по-особенному. Это бывает в тех случаях, когда к моменту развода у ребенка уже существует некий симптом, который решает задачу «сливного бачка», например энурез. Или обгрызание ногтей. Или компьютерная зависимость. Или страх темноты. Или непослушание.

В ситуации послеразводного кризиса эти или иные симптомы могут лишь незначительно усиливаться. Отсюда — иллюзия успешного прохождения кризиса у ребенка. «Как ребенок себя чувствует?» — «Да нормально себя чувствует», «Как обычно».

Вывод: искренне извинитесь перед ребенком за развод и за боль, которую вы ему причинили этим. Мужественно вынесите его реакции.

Это счет, который вы обязаны оплатить.

Если ребенок молчит, это не значит, что с ним все в порядке.

Любое затрудняющее поведение может быть симптомом послеразводного кризиса. Не ищите монету там, где светлее. Ищите там, где она упала.

Глава 9

Когда стресс развода кончается травмой. От драмы к трагедии

Психические защиты гарантируют выживание личности за счет ее развития.

Дональд Калшед, клинический психолог

Предыдущая глава логично подводит нас к обсуждению критериев разницы между текущим кризисом ребенка и долговременной травмой.

Еще раз скажу, что уберечь ребенка от стресса не получится в любом случае. Но кризис может быть переработан и использован во благо, может дать новый толчок для развития и обретения новых шансов. А ведь часто случается так, что ребенок не может побороть стресс, он тяжелым грузом падает на психику и усугубляет имевшиеся до того внутренние конфликты и слабости. В данном случае это похоже на то, как слабый фундамент проламывается под навалившейся плитой, его ведет в сторону, и дом строится дальше на пошатнувшейся и ненадежной основе.

У некоторых детей «фундамент» (т. е. сформированная к тому моменту структура психики) слабый по причине своеобразной истории семейных отношений и личности родителей. И обсуждать механизмы нарушений там — предмет отдельной книги.