Экономика творчества в XXI веке. Как писателям, художникам, музыкантам и другим творцам зарабатывать на жизнь в век цифровых технологий

Но даже если телевидение является исключением, то это тот случай, когда оно подтверждает правило. Индустрия процветает не вопреки демонетизации, а только потому, что избегает ее. Каждый раз, оплачивая подписку на Netflix, Hulu, HBO Go (Home Box Office), Amazon Prime, ESPN+ и так далее – это помимо кабельного телевидения, – вы вносите свою лепту в поток средств, текущий сквозь всю систему. Телевидение в свое время стало «пасынком» индустрии развлечений, и львиную долю его доходов составляли фильмы, как пишет Линда Обст в книге «Неспящие в Голливуде» (Sleepless in Hollywood). Теперь все наоборот. По состоянию на 2012 год телевидение принесло пяти крупным медийным конгломератам (в состав которых тогда входили Viacom, Disney, Time Warner, News Corp и NBCUniversal) около 22 миллиардов долларов, что примерно в девять раз больше, чем в их киноподразделениях. Если кто-то придумает, как сделать с телевидением то, что Napster и Spotify сделали с музыкой (а однажды это обязательно случится), его золотой век уйдет в небытие, как Бригадун[17]

. Может быть, когда Netflix и HBO рассыплются в прах, люди, наконец, очнутся и обратят внимание на происходящее в искусстве.

* * *

Если популярные виды искусства полагаются на финансовую жизнеспособность коммерческих организаций, то более эксклюзивные – на некоммерческие. Это область симфоний, опер, балетов, а также музеев и живых театров. Тут тоже все мрачно. Учреждения старого типа с трудом приспосабливаются к новым тенденциям и зрителям. Люди хотят окультуриваться по первому требованию и через свои гаджеты, а не в восемь вечера по четвергам в специально отведенном месте, куда надо нарядиться, доехать и сидеть там смирно. По крайней мере, как отметил урбанист Ричард Флорида, люди хотят, чтобы культура вплеталась в «городскую» ткань урбанистического образа жизни – музыка звучала в барах, картины выставлялись в кафе, чтения книг устраивались в местном книжном магазине, – а не жила обособленно в мраморных дворцах. Они хотят, чтобы искусство вписывалось в контекст переменчивых социальных переживаний, экспириенса, – множащихся фестивалей, уличных ярмарок и стрит-арта. Они хотят постить и шерить это в Instagram, а не лицезреть в закрытой и торжественной обстановке. И людям не нужно знать всю подноготную, чтобы наслаждаться.

Неудивительно, что заскорузлым консерваторам это не нравится. С 2003 по 2013 год доля американцев, сообщивших о посещении музея хотя бы один раз за год, сократилась на 20 %, а тех, кто рассказал о прослушивании живого концерта, – на 29 %. С 2013 года американские симфонические оркестры зарабатывают больше денег за счет пожертвований, чем за счет продажи билетов, что, по выражению корреспондента газеты New York Times, делает их благотворительными. С 2010 года по крайней мере шестнадцать оркестров устраивали забастовки или локауты. Музеи, которые несут большие фиксированные расходы, пытаются вернуть клиентов амбициозными обновлениями и расширениями, которые добавляют новых трат. В последние годы наблюдаются финансовые проблемы во всем секторе, в том числе в таких ведущих учреждениях, как Музей Метрополитен, Музей современного искусства, Музей искусств округа Лос-Анджелес, Музей современного искусства в Лос-Анджелесе и Чикагский институт искусств.

Что касается благотворительности и государственного финансирования – и то и другое сокращается. Мне неоднократно повторяли, что и независимые спонсоры, и фонды перенесли свои приоритеты на другие сферы социальных потребностей, которые обещают более обширный и быстрый «отклик», чем искусство. Выросло новое поколение филантропов, которым нужен некий измеримый результат, которого не может дать культура, и которые не обладают по отношению к ней тем чувством, которое мотивировало их предшественников. По всей стране щедрость отдельно взятых филантропов снижается их-за тех, кто объединяется в корпорации – через продажи, слияния, закрытия и переезды. Бизнесмены и руководители компаний, которые могли бы взять на себя инициативу и покровительствовать в Сент-Луисе и Балтиморе, перебрались в Нью-Йорк и Сиэтл.

Между тем по состоянию на 2020 год бюджет Национального фонда искусств составил 162,25 миллиона долларов, что означает снижение на 66 %, с поправкой на инфляцию, с момента своего пика в 1981 году; это в среднем 49 центов на человека, то есть меньше трети от того, что военные тратят на содержание оркестров (а с поправкой на рост численности населения падение и вовсе на 77 %). На 2019 год общий объем финансирования искусства на всех уровнях государственного управления составил 1,38 миллиарда долларов США, что в реальном денежном выражении составило снижение примерно на 23 % с 2001 года (34 % с поправкой на рост численности населения) и примерно на 0,0066 % ВВП – менее двух третей сотой части процента.